Other Translations: Deutsch , English , Lietuvių kalba
From:
Majjhima Nikāya 58 Мадджхима Никая 58
Abhayarājakumārasutta К царевичу Абхае
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā rājagahe viharati veḷuvane kalandakanivāpe. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе, в Бамбуковой роще, в Беличьем Святилище.
Atha kho abhayo rājakumāro yena nigaṇṭho nāṭaputto tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā nigaṇṭhaṁ nāṭaputtaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho abhayaṁ rājakumāraṁ nigaṇṭho nāṭaputto etadavoca: И тогда царевич Абхая отправился к Нигантхе Натапутте и, поклонившись ему, сел рядом. Затем Нигантха Натапутта сказал ему:
“ehi tvaṁ, rājakumāra, samaṇassa gotamassa vādaṁ āropehi. «Ну же, царевич. Опровергни доктрину отшельника Готамы,
Evaṁ te kalyāṇo kittisaddo abbhuggacchissati: и о тебе разойдётся вот такая славная молва:
‘abhayena rājakumārena samaṇassa gotamassa evaṁ mahiddhikassa evaṁ mahānubhāvassa vādo āropito’”ti. «Царевич Абхая опроверг доктрину отшельника Готамы, такого великого и могущественного!»
“Yathā kathaṁ panāhaṁ, bhante, samaṇassa gotamassa evaṁ mahiddhikassa evaṁ mahānubhāvassa vādaṁ āropessāmī”ti? «Но как же, уважаемый, я опровергну его доктрину?»
“Ehi tvaṁ, rājakumāra, yena samaṇo gotamo tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā samaṇaṁ gotamaṁ evaṁ vadehi: «Ну же, царевич. Отправляйся к отшельнику Готаме и скажи:
‘bhāseyya nu kho, bhante, tathāgato taṁ vācaṁ yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā’ti? «Уважаемый, мог бы Татхагата произнести такую речь, которая была бы немилой и неприятной для других?»
Sace te samaṇo gotamo evaṁ puṭṭho evaṁ byākaroti: Если отшельник Готама, будучи спрошенным так, ответит:
‘bhāseyya, rājakumāra, tathāgato taṁ vācaṁ yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā’ti, tamenaṁ tvaṁ evaṁ vadeyyāsi: «Татхагата, царевич, мог бы произнести такую речь, которая была бы немилой и неприятной для других», то тогда скажи ему:
‘atha kiñcarahi te, bhante, puthujjanena nānākaraṇaṁ? «Тогда, уважаемый, в чём же разница между тобой и заурядным человеком?
Puthujjanopi hi taṁ vācaṁ bhāseyya yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā’ti. Ведь заурядный человек тоже мог бы произнести такую речь, которая была бы немилой и неприятной для других».
Sace pana te samaṇo gotamo evaṁ puṭṭho evaṁ byākaroti: Но если отшельник Готама, будучи спрошенным так, ответит:
‘na, rājakumāra, tathāgato taṁ vācaṁ bhāseyya yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā’ti, tamenaṁ tvaṁ evaṁ vadeyyāsi: «Татхагата, царевич, не мог бы произнести такую речь, которая была бы немилой и неприятной для других», то тогда скажи ему:
‘atha kiñcarahi te, bhante, devadatto byākato: «Тогда, уважаемый, почему ты объявил о Девадатте:
“āpāyiko devadatto, nerayiko devadatto, kappaṭṭho devadatto, atekiccho devadatto”ti? «Девадатта обречён на удел лишений, Девадатта обречён на ад, Девадатта будет пребывать [в аду целый] цикл [свёртывания и развёртывания мира], Девадатта безнадёжен»?
Tāya ca pana te vācāya devadatto kupito ahosi anattamano’ti. Девадатта был недоволен и рассержен этой вашей речью».
Imaṁ kho te, rājakumāra, samaṇo gotamo ubhatokoṭikaṁ pañhaṁ puṭṭho samāno neva sakkhiti uggilituṁ na sakkhiti ogilituṁ. Огда ты задашь отшельнику Готаме этот вопрос-рогатину, он не сможет ни проглотить это, ни выплюнуть.
Seyyathāpi nāma purisassa ayosiṅghāṭakaṁ kaṇṭhe vilaggaṁ, so neva sakkuṇeyya uggilituṁ na sakkuṇeyya ogilituṁ; Как если бы железный шип застрял у человека в горле: он не смог бы ни проглотить его, ни выплюнуть, точно так же, царевич, когда ты задашь отшельнику Готаме этот вопрос-рогатину, он не сможет ни проглотить это, ни выплюнуть».
evameva kho te, rājakumāra, samaṇo gotamo imaṁ ubhatokoṭikaṁ pañhaṁ puṭṭho samāno neva sakkhiti uggilituṁ na sakkhiti ogilitun”ti.
“Evaṁ, bhante”ti kho abhayo rājakumāro nigaṇṭhassa nāṭaputtassa paṭissutvā uṭṭhāyāsanā nigaṇṭhaṁ nāṭaputtaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. «Да, уважаемый», – ответил царевич Абхая. Затем он поднялся со своего сиденья, поклонился Нигантхе Натапутте, обошёл его с правой стороны и отправился к Благословенному. Поклонившись Благословенному, он сел рядом,
Ekamantaṁ nisinnassa kho abhayassa rājakumārassa sūriyaṁ ulloketvā etadahosi: посмотрел на солнце и подумал:
“akālo kho ajja bhagavato vādaṁ āropetuṁ. «Сегодня слишком поздно опровергать доктрину Благословенного.
Sve dānāhaṁ sake nivesane bhagavato vādaṁ āropessāmī”ti bhagavantaṁ etadavoca: Я опровергну доктрину Благословенного завтра в моём собственном доме». Тогда он обратился к Благословенному:
“adhivāsetu me, bhante, bhagavā svātanāya attacatuttho bhattan”ti. «Уважаемый, пусть Благословенный с тремя другими [монахами] согласится принять от меня завтрашний обед».
Adhivāsesi bhagavā tuṇhībhāvena. Благословенный молча согласился.
Atha kho abhayo rājakumāro bhagavato adhivāsanaṁ viditvā uṭṭhāyāsanā bhagavantaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā pakkāmi. Тогда царевич Абхая, осознав, что Благословенный согласился, поднялся со своего сиденья, поклонился ему и, обойдя его с правой стороны, ушёл.
Atha kho bhagavā tassā rattiyā accayena pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya yena abhayassa rājakumārassa nivesanaṁ tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā paññatte āsane nisīdi. После того как минула ночь, утром Благословенный оделся и, взяв чашу и внешнее одеяние, отправился в дом царевича Абхаи и сел на подготовленное сиденье.
Atha kho abhayo rājakumāro bhagavantaṁ paṇītena khādanīyena bhojanīyena sahatthā santappesi sampavāresi. Царевич Абхая собственноручно обслужил Благословенного различными видами превосходной еды.
Atha kho abhayo rājakumāro bhagavantaṁ bhuttāviṁ onītapattapāṇiṁ aññataraṁ nīcaṁ āsanaṁ gahetvā ekamantaṁ nisīdi. Затем, когда Благословенный поел и убрал руки от чаши, царевич Абхая взял низкое сиденье, сел рядом
Ekamantaṁ nisinno kho abhayo rājakumāro bhagavantaṁ etadavoca: и сказал ему:
“bhāseyya nu kho, bhante, tathāgato taṁ vācaṁ yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā”ti? «Уважаемый, мог бы Татхагата произнести такую речь, которая была бы немилой и неприятной для других?»
“Na khvettha, rājakumāra, ekaṁsenā”ti. «Царевич, нет однозначного ответа на этот вопрос».
“Ettha, bhante, anassuṁ nigaṇṭhā”ti. «Тогда, уважаемый, нигантхи потерпели в этом поражение».
“Kiṁ pana tvaṁ, rājakumāra, evaṁ vadesi: «Но почему, царевич, ты говоришь:
‘ettha, bhante, anassuṁ nigaṇṭhā’”ti? «Тогда, уважаемый, нигантхи потерпели в этом поражение»?»
“Idhāhaṁ, bhante, yena nigaṇṭho nāṭaputto tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā nigaṇṭhaṁ nāṭaputtaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁ. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho maṁ, bhante, nigaṇṭho nāṭaputto etadavoca: Тогда царевич Абхая рассказал Благословенному обо всей своей беседе с Нигантхой Натапуттой.
‘ehi tvaṁ, rājakumāra, samaṇassa gotamassa vādaṁ āropehi.
Evaṁ te kalyāṇo kittisaddo abbhuggacchissati—
abhayena rājakumārena samaṇassa gotamassa evaṁ mahiddhikassa evaṁ mahānubhāvassa vādo āropito’ti.
Evaṁ vutte, ahaṁ, bhante, nigaṇṭhaṁ nāṭaputtaṁ etadavocaṁ:
‘yathā kathaṁ panāhaṁ, bhante, samaṇassa gotamassa evaṁ mahiddhikassa evaṁ mahānubhāvassa vādaṁ āropessāmī’ti?
‘Ehi tvaṁ, rājakumāra, yena samaṇo gotamo tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā samaṇaṁ gotamaṁ evaṁ vadehi:
“bhāseyya nu kho, bhante, tathāgato taṁ vācaṁ yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā”ti?
Sace te samaṇo gotamo evaṁ puṭṭho evaṁ byākaroti:
“bhāseyya, rājakumāra, tathāgato taṁ vācaṁ yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā”ti, tamenaṁ tvaṁ evaṁ vadeyyāsi:
“atha kiñcarahi te, bhante, puthujjanena nānākaraṇaṁ?
Puthujjanopi hi taṁ vācaṁ bhāseyya yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā”ti.
Sace pana te samaṇo gotamo evaṁ puṭṭho evaṁ byākaroti:
“na, rājakumāra, tathāgato taṁ vācaṁ bhāseyya yā sā vācā paresaṁ appiyā amanāpā”ti, tamenaṁ tvaṁ evaṁ vadeyyāsi—
atha kiñcarahi te, bhante, devadatto byākato:
“āpāyiko devadatto, nerayiko devadatto, kappaṭṭho devadatto, atekiccho devadatto”ti?
Tāya ca pana te vācāya devadatto kupito ahosi anattamano’ti.
Imaṁ kho te, rājakumāra, samaṇo gotamo ubhatokoṭikaṁ pañhaṁ puṭṭho samāno neva sakkhiti uggilituṁ na sakkhiti ogilituṁ.
Seyyathāpi nāma purisassa ayosiṅghāṭakaṁ kaṇṭhe vilaggaṁ, so neva sakkuṇeyya uggilituṁ na sakkuṇeyya ogilituṁ;
evameva kho te, rājakumāra, samaṇo gotamo imaṁ ubhatokoṭikaṁ pañhaṁ puṭṭho samāno neva sakkhiti uggilituṁ na sakkhiti ogilitun”ti.
Tena kho pana samayena daharo kumāro mando uttānaseyyako abhayassa rājakumārassa aṅke nisinno hoti. В тот момент младенец лежал у царевича на коленях.
Atha kho bhagavā abhayaṁ rājakumāraṁ etadavoca: Тогда Благословенный сказал царевичу Абхае:
“Taṁ kiṁ maññasi, rājakumāra, «Как ты думаешь, царевич?
sacāyaṁ kumāro tuyhaṁ vā pamādamanvāya dhātiyā vā pamādamanvāya kaṭṭhaṁ vā kaṭhalaṁ vā mukhe āhareyya, kinti naṁ kareyyāsī”ti? Если, когда ты или твоя нянька не присматривали бы за ним, этот малыш взял бы в рот палку или камень, что бы ты с ним сделал?»
“Āhareyyassāhaṁ, bhante. «Я бы вытащил это, уважаемый.
Sace, bhante, na sakkuṇeyyaṁ ādikeneva āhattuṁ, vāmena hatthena sīsaṁ pariggahetvā dakkhiṇena hatthena vaṅkaṅguliṁ karitvā salohitampi āhareyyaṁ. Если бы я не смог вытащить это сразу, тогда, удерживая его голову левой рукой, я согнутым пальцем своей правой руки вытащил бы это, даже если бы поранил его.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Atthi me, bhante, kumāre anukampā”ti. Потому что у меня есть сострадание к малышу».
“Evameva kho, rājakumāra, yaṁ tathāgato vācaṁ jānāti abhūtaṁ atacchaṁ anatthasaṁhitaṁ sā ca paresaṁ appiyā amanāpā, na taṁ tathāgato vācaṁ bhāsati. «Точно так же, царевич, если Татхагата знает, что эти слова недействительные, неистинные, неполезные, а также неприятные и немилые для других, – то такие слова Татхагата не произносит.
Yampi tathāgato vācaṁ jānāti bhūtaṁ tacchaṁ anatthasaṁhitaṁ sā ca paresaṁ appiyā amanāpā, tampi tathāgato vācaṁ na bhāsati. Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, [но] неполезные, а также неприятные и немилые для других, – то такие слова Татхагата не произносит.
Yañca kho tathāgato vācaṁ jānāti bhūtaṁ tacchaṁ atthasaṁhitaṁ sā ca paresaṁ appiyā amanāpā, tatra kālaññū tathāgato hoti tassā vācāya veyyākaraṇāya. Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, полезные, [но] неприятные и немилые для других, – то Татхагата знает нужный момент для того, чтобы использовать такие слова.
Yaṁ tathāgato vācaṁ jānāti abhūtaṁ atacchaṁ anatthasaṁhitaṁ sā ca paresaṁ piyā manāpā, na taṁ tathāgato vācaṁ bhāsati. Если Татхагата знает, что эти слова недействительные, неистинные, неполезные, но приятные и милые для других, – то такие слова Татхагата не произносит.
Yampi tathāgato vācaṁ jānāti bhūtaṁ tacchaṁ anatthasaṁhitaṁ sā ca paresaṁ piyā manāpā tampi tathāgato vācaṁ na bhāsati. Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, [но] неполезные, [хотя] приятные и милые для других, – то такие слова Татхагата не произносит.
Yañca tathāgato vācaṁ jānāti bhūtaṁ tacchaṁ atthasaṁhitaṁ sā ca paresaṁ piyā manāpā, tatra kālaññū tathāgato hoti tassā vācāya veyyākaraṇāya. Если Татхагата знает, что эти слова действительные, истинные, полезные, приятные и милые для других, – то Татхагата знает нужный момент для того, чтобы использовать такие слова.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Atthi, rājakumāra, tathāgatassa sattesu anukampā”ti. Потому что у Татхагаты есть сострадание к живым существам».
“Yeme, bhante, khattiyapaṇḍitāpi brāhmaṇapaṇḍitāpi gahapatipaṇḍitāpi samaṇapaṇḍitāpi pañhaṁ abhisaṅkharitvā tathāgataṁ upasaṅkamitvā pucchanti, «Уважаемый, когда учёная знать или учёные брахманы, учёные домохозяева или учёные отшельники, сформулировав вопрос, приходят к Татхагате и спрашивают его,
pubbeva nu kho, etaṁ, bhante, bhagavato cetaso parivitakkitaṁ hoti ‘ye maṁ upasaṅkamitvā evaṁ pucchissanti tesāhaṁ evaṁ puṭṭho evaṁ byākarissāmī’ti, udāhu ṭhānasovetaṁ tathāgataṁ paṭibhātī”ti? имеется ли уже у него в уме такая заблаговременная мысль: «Если эти придут ко мне и спросят об этом, то в таком случае я отвечу им так» или к Татхагате приходит ответ сразу на месте?»
“Tena hi, rājakumāra, taññevettha paṭipucchissāmi, yathā te khameyya tathā naṁ byākareyyāsi. «В этом случае, царевич, я задам тебе встречный вопрос. Отвечай так, как посчитаешь нужным.
Taṁ kiṁ maññasi, rājakumāra, Как ты думаешь, царевич?
kusalo tvaṁ rathassa aṅgapaccaṅgānan”ti? Разбираешься ли ты в частях колесницы?»
“Evaṁ, bhante, kusalo ahaṁ rathassa aṅgapaccaṅgānan”ti. «Да, уважаемый, разбираюсь».
“Taṁ kiṁ maññasi, rājakumāra, «Как ты думаешь, царевич?
ye taṁ upasaṅkamitvā evaṁ puccheyyuṁ: Когда люди приходят и спрашивают тебя:
‘kiṁ nāmidaṁ rathassa aṅgapaccaṅgan’ti? «Как называется эта часть колесницы?» –
Pubbeva nu kho te etaṁ cetaso parivitakkitaṁ assa ‘ye maṁ upasaṅkamitvā evaṁ pucchissanti tesāhaṁ evaṁ puṭṭho evaṁ byākarissāmī’ti, udāhu ṭhānasovetaṁ paṭibhāseyyā”ti? имеется ли уже у тебя в уме такая заблаговременная мысль: «Если эти придут ко мне и спросят об этом, то в таком случае я отвечу им так» или к тебе приходит ответ сразу на месте?»
“Ahañhi, bhante, rathiko saññāto kusalo rathassa aṅgapaccaṅgānaṁ. «Уважаемый, я известен как колесничий, умелый в частях колесниц.
Sabbāni me rathassa aṅgapaccaṅgāni suviditāni. Все части колесницы мне хорошо известны.
Ṭhānasovetaṁ maṁ paṭibhāseyyā”ti. Мне придёт ответ сразу на месте».
“Evameva kho, rājakumāra, ye te khattiyapaṇḍitāpi brāhmaṇapaṇḍitāpi gahapatipaṇḍitāpi samaṇapaṇḍitāpi pañhaṁ abhisaṅkharitvā tathāgataṁ upasaṅkamitvā pucchanti, ṭhānasovetaṁ tathāgataṁ paṭibhāti. «Точно так же, царевич, когда учёная знать или учёные брахманы, учёные домохозяева или учёные отшельники, сформулировав вопрос, приходят к Татхагате и спрашивают его, к нему приходит ответ сразу на месте.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Sā hi, rājakumāra, tathāgatassa dhammadhātu suppaṭividdhā yassā dhammadhātuyā suppaṭividdhattā ṭhānasovetaṁ tathāgataṁ paṭibhātī”ti. Потому что элемент этих вещей был полностью постигнут Татхагатой. Благодаря этому полному постижению ответ приходит к Татхагате сразу на месте».
Evaṁ vutte, abhayo rājakumāro bhagavantaṁ etadavoca: Когда так было сказано, царевич Абхая сказал Благословенному:
“abhikkantaṁ, bhante, abhikkantaṁ, bhante …pe… Великолепно, уважаемый! Великолепно!…
ajjatagge pāṇupetaṁ saraṇaṁ gatan”ti. Пусть Благословенный помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь».
Abhayarājakumārasuttaṁ niṭṭhitaṁ aṭṭhamaṁ.