Other Translations: Deutsch , English , Lietuvių kalba
From:
Majjhima Nikāya 60 Мадджхима Никая 60
Apaṇṇakasutta Учение о неоспоримом
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā kosalesu cārikaṁ caramāno mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ yena sālā nāma kosalānaṁ brāhmaṇagāmo tadavasari. Однажды Благословенный странствовал переходами по стране Косал с большой общиной монахов и со временем прибыл в косальскую брахманскую деревню под названием Сала.
Assosuṁ kho sāleyyakā brāhmaṇagahapatikā: Домохозяева-брахманы из Салы услышали:
“samaṇo khalu bho gotamo sakyaputto sakyakulā pabbajito kosalesu cārikaṁ caramāno mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ sālaṁ anuppatto. «Отшельник Готама, сын Сакьев, ушедший из клана Сакьев в бездомную жизнь, путешествует по стране Косал с большой общиной монахов и прибыл в Салу.
Taṁ kho pana bhavantaṁ gotamaṁ evaṁ kalyāṇo kittisaddo abbhuggato: И об этом господине Готаме распространилась такая славная молва:
‘itipi so bhagavā arahaṁ sammāsambuddho vijjācaraṇasampanno sugato lokavidū anuttaro purisadammasārathi satthā devamanussānaṁ buddho bhagavā’ti. «Благословенный – это тот, кто достиг совершенства, полностью просветлённый, совершенный в истинном знании и поведении, высочайший, знаток миров, непревзойдённый вожак тех, кто должен обуздать себя, учитель богов и людей, просветлённый, благословенный.
So imaṁ lokaṁ sadevakaṁ samārakaṁ sabrahmakaṁ sassamaṇabrāhmaṇiṁ pajaṁ sadevamanussaṁ sayaṁ abhiññā sacchikatvā pavedeti. Он провозглашает этот мир с его богами и людьми, Марами и Брахмами, с его поколением жрецов и отшельников, князей и [простых] людей, который он сам реализовал посредством прямого знания.
So dhammaṁ deseti ādikalyāṇaṁ majjhekalyāṇaṁ pariyosānakalyāṇaṁ sātthaṁ sabyañjanaṁ, kevalaparipuṇṇaṁ parisuddhaṁ brahmacariyaṁ pakāseti. Он обучает Дхамме – прекрасной в начале, прекрасной в середине и прекрасной в конце – в правильных значениях и формулировках. Он раскрывает святую жизнь, всецело совершенную и чистую».
Sādhu kho pana tathārūpānaṁ arahataṁ dassanaṁ hotī”ti. Хорошо было бы увидеть таких арахантов».
Atha kho sāleyyakā brāhmaṇagahapatikā yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā appekacce bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Appekacce bhagavatā saddhiṁ sammodiṁsu; sammodanīyaṁ kathaṁ sāraṇīyaṁ vītisāretvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Appekacce yena bhagavā tenañjaliṁ paṇāmetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Appekacce bhagavato santike nāmagottaṁ sāvetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Appekacce tuṇhībhūtā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Ekamantaṁ nisinne kho sāleyyake brāhmaṇagahapatike bhagavā etadavoca: И тогда домохозяева-брахманы Салы отправились к Благословенному. Некоторые поклонились Благословенному и сели рядом. Некоторые обменялись с ним приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями сели рядом. Некоторые из них сели рядом, поприветствовав Благословенного сложенными у груди ладонями. Некоторые из них сели рядом, объявив перед Благословенным своё имя и имя клана. Некоторые из них сели рядом [просто] молча. Благословенный спросил их:
“atthi pana vo, gahapatayo, koci manāpo satthā yasmiṁ vo ākāravatī saddhā paṭiladdhā”ti? «Домохозяева, есть ли какой-либо славный учитель, которому вы не без оснований верили бы?»
“Natthi kho no, bhante, koci manāpo satthā yasmiṁ no ākāravatī saddhā paṭiladdhā”ti. «Нет, уважаемый».
“Manāpaṁ vo, gahapatayo, satthāraṁ alabhantehi ayaṁ apaṇṇako dhammo samādāya vattitabbo. «Поскольку, домохозяева, у вас нет [такого] славного учителя, то вы можете принять и практиковать это учение о неоспоримом [выборе],
Apaṇṇako hi, gahapatayo, dhammo samatto samādinno, so vo bhavissati dīgharattaṁ hitāya sukhāya. поскольку если принять и практиковать это учение о неоспоримом [выборе], то это приведёт к вашему благополучию и счастью на долгое время.
Katamo ca, gahapatayo, apaṇṇako dhammo? И что это за учение о неоспоримом [выборе]?
Santi, gahapatayo, eke samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Монахи, есть некие жрецы и отшельники, чья доктрина и воззрение таковы:
‘natthi dinnaṁ, natthi yiṭṭhaṁ, natthi hutaṁ; natthi sukatadukkaṭānaṁ kammānaṁ phalaṁ vipāko, natthi ayaṁ loko, natthi paro loko; natthi mātā, natthi pitā; natthi sattā opapātikā; natthi loke samaṇabrāhmaṇā sammaggatā sammā paṭipannā ye imañca lokaṁ parañca lokaṁ sayaṁ abhiññā sacchikatvā pavedentī’ti. «Нет ничего, что дано; нет ничего, что предложено; нет ничего, что пожертвовано. Нет плода или результата хороших или плохих поступков. Нет этого мира, нет другого мира; нет отца, нет матери, нет спонтанно рождающихся существ. Нет хороших и нравственных жрецов и отшельников в мире, которые, сами реализовав [это своим собственным] прямым знанием, провозгласили этот мир и другой мир».
Tesaṁyeva kho, gahapatayo, samaṇabrāhmaṇānaṁ eke samaṇabrāhmaṇā ujuvipaccanīkavādā. Есть некоторые жрецы и отшельники, чья доктрина напрямую противоречит доктрине этих жрецов и отшельников.
Te evamāhaṁsu: Они говорят так:
‘atthi dinnaṁ, atthi yiṭṭhaṁ, atthi hutaṁ; atthi sukatadukkaṭānaṁ kammānaṁ phalaṁ vipāko; atthi ayaṁ loko, atthi paro loko; atthi mātā, atthi pitā; atthi sattā opapātikā; atthi loke samaṇabrāhmaṇā sammaggatā sammā paṭipannā ye imañca lokaṁ parañca lokaṁ sayaṁ abhiññā sacchikatvā pavedentī’ti. «Есть то, что дано; есть то, что предложено; есть то, что пожертвовано. Есть плод или результат хороших или плохих поступков. Есть этот мир, есть другой мир; Есть отец, есть мать, есть спонтанно рождающиеся существа. Есть хорошие и нравственные жрецы и отшельники в мире, которые, сами реализовав [это своим собственным] прямым знанием, провозгласили этот мир и другой мир».
Taṁ kiṁ maññatha, gahapatayo: Как вы думаете, домохозяева?
‘nanume samaṇabrāhmaṇā aññamaññassa ujuvipaccanīkavādā’”ti? Не придерживаются ли эти жрецы и отшельники полностью противоположных доктрин в отношении друг друга?»
“Evaṁ, bhante”. «Да, уважаемый».
“Tatra, gahapatayo, ye te samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: «Домохозяева, что касается тех жрецов и отшельников, чья доктрина и воззрения таковы:
‘natthi dinnaṁ, natthi yiṭṭhaṁ …pe… ye imañca lokaṁ parañca lokaṁ sayaṁ abhiññā sacchikatvā pavedentī’ti «Нет ничего, что дано этот мир и другой мир»,
tesametaṁ pāṭikaṅkhaṁ—yamidaṁ kāyasucaritaṁ, vacīsucaritaṁ, manosucaritaṁ—ime tayo kusale dhamme abhinivajjetvā yamidaṁ kāyaduccaritaṁ, vacīduccaritaṁ, manoduccaritaṁ—ime tayo akusale dhamme samādāya vattissanti. – может статься так, что они будут избегать этих трёх благих состояний – благого телесного поведения, благого словесного поведения, благого умственного поведения – и предпримут и будут практиковать эти три неблагих состояния: неблагое телесное поведение, неблагое словесное поведение, неблагое умственное поведение.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Na hi te bhonto samaṇabrāhmaṇā passanti akusalānaṁ dhammānaṁ ādīnavaṁ okāraṁ saṅkilesaṁ, kusalānaṁ dhammānaṁ nekkhamme ānisaṁsaṁ vodānapakkhaṁ. Потому что эти почтенные жрецы и отшельники не видят в этих неблагих состояниях опасность, упадок, загрязнение; как не видят они и в благих состояниях благословения от отречения, аспекта очищения.
Santaṁyeva pana paraṁ lokaṁ ‘natthi paro loko’ tissa diṭṭhi hoti; sāssa hoti micchādiṭṭhi. Но поскольку на самом деле другой мир существует, то тот, кто придерживается такого воззрения: «Нет другого мира», – имеет неправильное воззрение.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘natthi paro loko’ti saṅkappeti; svāssa hoti micchāsaṅkappo. Поскольку на самом деле другой мир существует, то тот, кто устремляется так: «Нет другого мира», – имеет неправильное устремление.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘natthi paro loko’ti vācaṁ bhāsati; sāssa hoti micchāvācā. Поскольку на самом деле другой мир существует, то тот, кто делает утверждение: «Нет другого мира», – имеет неправильную речь.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘natthi paro loko’ti āha; ye te arahanto paralokaviduno tesamayaṁ paccanīkaṁ karoti. Поскольку на самом деле другой мир существует, то тот, кто говорит: «Нет другого мира», – противоречит тем арахантам, которые знают другой мир.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘natthi paro loko’ti paraṁ saññāpeti; sāssa hoti asaddhammasaññatti. Поскольку на самом деле другой мир существует, то когда он убеждает другого: «Нет другого мира», – он убеждает его принять неправильную Дхамму, и поскольку он убеждает другого принять неправильную Дхамму,
Tāya ca pana asaddhammasaññattiyā attānukkaṁseti, paraṁ vambheti. он восхваляет себя и унижает других.
Iti pubbeva kho panassa susīlyaṁ pahīnaṁ hoti, dussīlyaṁ paccupaṭṭhitaṁ—Так какая-либо чистая нравственность, что у него была прежде, отбрасывается и замещается порочным поведением.
ayañca micchādiṭṭhi micchāsaṅkappo micchāvācā ariyānaṁ paccanīkatā asaddhammasaññatti attukkaṁsanā paravambhanā. Evamassime aneke pāpakā akusalā dhammā sambhavanti micchādiṭṭhipaccayā. И это неправильное воззрение, неправильное устремление, неправильная речь, противопоставление [себя] благородным, убеждение другого принять неправильную Дхамму, восхваление себя и унижение других – все эти плохие, неблагие состояния возникают, имея своим условием неправильное воззрение.
Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati: В отношении этого мудрый человек рассуждает так:
‘sace kho natthi paro loko evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā sotthimattānaṁ karissati; «Если нет другого мира, то тогда после распада тела, после смерти, этот почтенный человек окажется в достаточной безопасности.
sace kho atthi paro loko, evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjissati. Но если другой мир существует, то тогда этот почтенный человек после распада тела, после смерти, переродится в состоянии лишений, в несчастливых уделах, в погибели, даже в аду.
Kāmaṁ kho pana māhu paro loko, hotu nesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ; Вне зависимости от того, правдивы ли слова тех почтенных жрецов и отшельников, если я предположу, что нет другого мира,
atha ca panāyaṁ bhavaṁ purisapuggalo diṭṭheva dhamme viññūnaṁ gārayho—dussīlo purisapuggalo micchādiṭṭhi natthikavādo’ti. то всё равно этого почтенного человека мудрые здесь и сейчас порицали бы как безнравственного, как того, кто имеет неправильные воззрения и придерживается доктрины нигилизма
Sace kho attheva paro loko, evaṁ imassa bhoto purisapuggalassa ubhayattha kaliggaho—С другой стороны, если есть другой мир, то этому почтенному человеку не повезло дважды:
yañca diṭṭheva dhamme viññūnaṁ gārayho, yañca kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjissati. Его здесь и сейчас порицают мудрые, и вместе с этим – после распада тела, после смерти – он переродится в состоянии лишений, в несчастливых уделах, в погибели, даже в аду.
Evamassāyaṁ apaṇṇako dhammo dussamatto samādinno, ekaṁsaṁ pharitvā tiṭṭhati, riñcati kusalaṁ ṭhānaṁ. Он плохо принял и усвоил это учение о неоспоримом [выборе] так, что оно покрывает [только] одно и исключает благую сторону.
Tatra, gahapatayo, ye te samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Домохозяева, что касается тех жрецов и отшельников, чья доктрина и воззрения таковы:
‘atthi dinnaṁ …pe… ye imañca lokaṁ parañca lokaṁ sayaṁ abhiññā sacchikatvā pavedentī’ti «Есть то, что дано; есть то, что предложено провозглашают этот мир и другой мир»,
tesametaṁ pāṭikaṅkhaṁ—yamidaṁ kāyaduccaritaṁ, vacīduccaritaṁ, manoduccaritaṁ—ime tayo akusale dhamme abhinivajjetvā yamidaṁ kāyasucaritaṁ, vacīsucaritaṁ, manosucaritaṁ—ime tayo kusale dhamme samādāya vattissanti. то может статься так, что они, избегая этих трёх неблагих состояний – неблагого телесного поведения, неблагого словесного поведения, неблагого умственного поведения – и предпримут и будут практиковать эти три благих состояния: благое телесное поведение, благое словесное поведение, благое умственное поведение.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Passanti hi te bhonto samaṇabrāhmaṇā akusalānaṁ dhammānaṁ ādīnavaṁ okāraṁ saṅkilesaṁ, kusalānaṁ dhammānaṁ nekkhamme ānisaṁsaṁ vodānapakkhaṁ. Потому что эти почтенные жрецы и отшельники видят в этих неблагих состояниях опасность, упадок, загрязнение и видят в благих состояниях благословение от отречения, аспект очищения.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘atthi paro loko’ tissa diṭṭhi hoti; sāssa hoti sammādiṭṭhi. Поскольку на самом деле другой мир существует, то тот, кто придерживается воззрения: «Есть другой мир», – имеет правильное воззрение.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘atthi paro loko’ti saṅkappeti; svāssa hoti sammāsaṅkappo. Поскольку на самом деле другой мир существует, то тот , кто устремляется так: «Есть другой мир», – имеет правильное устремление.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘atthi paro loko’ti vācaṁ bhāsati; sāssa hoti sammāvācā. Поскольку на самом деле другой мир существует, то тот, кто делает утверждение: «Есть другой мир», – имеет правильную речь.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘atthi paro loko’ti āha; ye te arahanto paralokaviduno tesamayaṁ na paccanīkaṁ karoti. Поскольку на самом деле другой мир существует, тот, кто говорит: «Есть другой мир», – не противоречит тем арахантам, которые знают другой мир.
Santaṁyeva kho pana paraṁ lokaṁ ‘atthi paro loko’ti paraṁ saññāpeti; sāssa hoti saddhammasaññatti. Поскольку на самом деле другой мир существует, то когда он убеждает другого: «Есть другой мир», – он убеждает его принять правильную Дхамму, и поскольку он убеждает другого принять правильную Дхамму,
Tāya ca pana saddhammasaññattiyā nevattānukkaṁseti, na paraṁ vambheti. он не восхваляет себя и не унижает других.
Iti pubbeva kho panassa dussīlyaṁ pahīnaṁ hoti, susīlyaṁ paccupaṭṭhitaṁ—Так какое-либо порочное поведение, что у него было прежде, отбрасывается и замещается чистой нравственностью.
ayañca sammādiṭṭhi sammāsaṅkappo sammāvācā ariyānaṁ apaccanīkatā saddhammasaññatti anattukkaṁsanā aparavambhanā. Evamassime aneke kusalā dhammā sambhavanti sammādiṭṭhipaccayā. И это правильное воззрение, правильное устремление, правильная речь, непротивопоставление [себя] благородным, убеждение другого принять истинную Дхамму, избегание восхваления себя и унижения других – все эти благие состояния возникают, имея своим условием правильное воззрение.
Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati: В отношении этого мудрый человек рассуждает так:
‘sace kho atthi paro loko, evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjissati. «Если есть другой мир, то тогда после распада тела, после смерти, этот почтенный человек переродится в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Kāmaṁ kho pana māhu paro loko, hotu nesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ; Вне зависимости от того, правдивы ли слова тех почтенных жрецов и отшельников, если я предположу, что нет другого мира,
atha ca panāyaṁ bhavaṁ purisapuggalo diṭṭheva dhamme viññūnaṁ pāsaṁso—sīlavā purisapuggalo sammādiṭṭhi atthikavādo’ti. то всё равно этого почтенного человека здесь и сейчас восхваляют мудрые как нравственного, того, кто имеет правильные воззрения, придерживается доктрины об утверждении [другого мира].
Sace kho attheva paro loko, evaṁ imassa bhoto purisapuggalassa ubhayattha kaṭaggaho—С другой стороны, если есть другой мир, то этому почтенному человеку повезло дважды:
yañca diṭṭheva dhamme viññūnaṁ pāsaṁso, yañca kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjissati. Его здесь и сейчас восхваляют мудрые, и вместе с этим – после распада тела, после смерти – он переродится в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Evamassāyaṁ apaṇṇako dhammo susamatto samādinno ubhayaṁsaṁ pharitvā tiṭṭhati, riñcati akusalaṁ ṭhānaṁ. Он хорошо принял и усвоил это учение о неоспоримом [выборе] так, что оно покрывает и то и другое, а также исключает неблагую сторону».
Santi, gahapatayo, eke samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Монахи, есть некие жрецы и отшельники, чья доктрина и воззрение таковы:
‘karoto kārayato, chindato chedāpayato, pacato pācāpayato, socayato socāpayato, kilamato kilamāpayato, phandato phandāpayato, pāṇamatipātayato, adinnaṁ ādiyato, sandhiṁ chindato, nillopaṁ harato, ekāgārikaṁ karoto, paripanthe tiṭṭhato, paradāraṁ gacchato, musā bhaṇato; karoto na karīyati pāpaṁ. «Действуя или побуждая действовать других, калеча или побуждая калечить других, пытая или побуждая пытать других, огорчая или побуждая огорчать других, угнетая или побуждая угнетать других, наводя ужас или побуждая наводить ужас других; убивая живых существ, забирая то, что не было дано, врываясь в дома, расхищая имущество, совершая кражу, совершая разбой на дорогах, совращая чужую жену, говоря ложь, – человек не делает зла.
Khurapariyantena cepi cakkena yo imissā pathaviyā pāṇe ekaṁ maṁsakhalaṁ ekaṁ maṁsapuñjaṁ kareyya, natthi tatonidānaṁ pāpaṁ, natthi pāpassa āgamo. Если [железным] диском с острыми краями превратить живых существ на этой земле в одну кучу из плоти, одну груду из плоти, то не свершилось бы зла по этой причине, не наступило бы зла.
Dakkhiṇañcepi gaṅgāya tīraṁ gaccheyya hananto ghātento, chindanto chedāpento, pacanto pācento; natthi tatonidānaṁ pāpaṁ, natthi pāpassa āgamo. Даже если кто-либо шёл бы вдоль южного берега Ганги, убивая и побуждая убивать других, калеча и побуждая калечить других, пытая и побуждая пытать других, – то не свершилось бы зла по этой причине, не наступило бы зла.
Uttarañcepi gaṅgāya tīraṁ gaccheyya dadanto dāpento, yajanto yajāpento; natthi tatonidānaṁ puññaṁ, natthi puññassa āgamo. Даже если кто-либо шёл бы вдоль северного берега Ганги, раздавая дары и побуждая раздавать дары других, делая подношения и побуждая делать подношения других, – то не свершилось бы благих заслуг по этой причине, не наступило бы заслуг.
Dānena damena saṁyamena saccavajjena natthi puññaṁ, natthi puññassa āgamo’ti. Благодаря щедрости, самообузданию, сдержанности, правдивой речи – не свершается заслуг по этой причине, не наступает заслуг».
Tesaṁyeva kho, gahapatayo, samaṇabrāhmaṇānaṁ eke samaṇabrāhmaṇā ujuvipaccanīkavādā te evamāhaṁsu: Есть некоторые жрецы и отшельники, чья доктрина напрямую противоречит доктрине этих жрецов и отшельников. Они говорят так:
‘karoto kārayato, chindato chedāpayato, pacato pācāpayato, socayato socāpayato, kilamato kilamāpayato, phandato phandāpayato, pāṇamatipātayato, adinnaṁ ādiyato, sandhiṁ chindato, nillopaṁ harato, ekāgārikaṁ karoto, paripanthe tiṭṭhato, paradāraṁ gacchato, musā bhaṇato; karoto karīyati pāpaṁ. «Действуя или побуждая действовать других, калеча или побуждая калечить других, пытая или побуждая пытать других, огорчая или побуждая огорчать других, угнетая или побуждая угнетать других, наводя ужас или побуждая наводить ужас других; Убивая живых существ, забирая то, что не было дано, врываясь в дома, расхищая имущество, совершая кражу, совершая разбой на дорогах, совращая чужую жену, говоря ложь, – человек совершает зло.
Khurapariyantena cepi cakkena yo imissā pathaviyā pāṇe ekaṁ maṁsakhalaṁ ekaṁ maṁsapuñjaṁ kareyya, atthi tatonidānaṁ pāpaṁ, atthi pāpassa āgamo. Если [железным] диском с острыми краями превратить всех живых существ на этой земле в одну кучу из плоти, одну груду из плоти, то зло свершилось бы по этой причине, наступило бы зло.
Dakkhiṇañcepi gaṅgāya tīraṁ gaccheyya hananto ghātento, chindanto chedāpento, pacanto pācento; atthi tatonidānaṁ pāpaṁ, atthi pāpassa āgamo. Даже если кто-либо шёл бы вдоль южного берега Ганги, убивая и побуждая убивать других, калеча и побуждая калечить других, пытая и побуждая пытать других, – то зло свершилось бы по этой причине, наступило бы зло.
Uttarañcepi gaṅgāya tīraṁ gaccheyya dadanto dāpento, yajanto yajāpento; atthi tatonidānaṁ puññaṁ, atthi puññassa āgamo. Даже если кто-либо шёл бы вдоль северного берега Ганги, раздавая дары и побуждая раздавать дары других, делая подношения и побуждая делать подношения других, – то свершились бы благие заслуги по этой причине, наступили бы заслуги.
Dānena damena saṁyamena saccavajjena atthi puññaṁ, atthi puññassa āgamo’ti. Благодаря щедрости, самообузданию, сдержанности, правдивой речи – свершаются заслуги по этой причине, наступают заслуги».
Taṁ kiṁ maññatha, gahapatayo, Как вы думаете, домохозяева?
nanume samaṇabrāhmaṇā aññamaññassa ujuvipaccanīkavādā”ti? Не придерживаются ли эти жрецы и отшельники полностью противоположных доктрин в отношении друг друга?»
“Evaṁ, bhante”. «Да, уважаемый».
“Tatra, gahapatayo, ye te samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: «Домохозяева, что касается тех жрецов и отшельников, чья доктрина и воззрения таковы:
‘karoto kārayato, chindato chedāpayato, pacato pācāpayato, socayato socāpayato, kilamato kilamāpayato, phandato phandāpayato, pāṇamatipātayato, adinnaṁ ādiyato, sandhiṁ chindato, nillopaṁ harato, ekāgārikaṁ karoto, paripanthe tiṭṭhato, paradāraṁ gacchato, musā bhaṇato; karoto na karīyati pāpaṁ. «Действуя или побуждая действовать других, калеча или побуждая калечить других, пытая или побуждая пытать других человек не свершает зла. Благодаря щедрости, самообузданию, сдержанности, правдивой речи – не свершается заслуг по этой причине, не наступает заслуг»,
Khurapariyantena cepi cakkena yo imissā pathaviyā pāṇe ekaṁ maṁsakhalaṁ ekaṁ maṁsapuñjaṁ kareyya, natthi tatonidānaṁ pāpaṁ, natthi pāpassa āgamo.
Dakkhiṇañcepi gaṅgāya tīraṁ gaccheyya hananto ghātento …pe… dānena damena saṁyamena saccavajjena natthi puññaṁ, natthi puññassa āgamo’ti
tesametaṁ pāṭikaṅkhaṁ—yamidaṁ kāyasucaritaṁ, vacīsucaritaṁ, manosucaritaṁ—ime tayo kusale dhamme abhinivajjetvā yamidaṁ kāyaduccaritaṁ, vacīduccaritaṁ, manoduccaritaṁ—ime tayo akusale dhamme samādāya vattissanti. – может статься так, что они будут избегать этих трёх благих состояний – благого телесного поведения, благого словесного поведения, благого умственного поведения – и предпримут и будут практиковать эти три неблагих состояния: неблагое телесное поведение, неблагое словесное поведение, неблагое умственное поведение.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Na hi te bhonto samaṇabrāhmaṇā passanti akusalānaṁ dhammānaṁ ādīnavaṁ okāraṁ saṅkilesaṁ, kusalānaṁ dhammānaṁ nekkhamme ānisaṁsaṁ vodānapakkhaṁ. Потому что эти почтенные жрецы и отшельники не видят в этих неблагих состояниях опасность, упадок, загрязнение; как не видят они и в благих состояниях благословения от отречения, аспекта очищения.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘natthi kiriyā’ tissa diṭṭhi hoti; sāssa hoti micchādiṭṭhi. Но поскольку на самом деле есть действие [камма], то тот, кто придерживается такого воззрения: «Нет действия [каммы]», – имеет неправильное воззрение.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘natthi kiriyā’ti saṅkappeti; svāssa hoti micchāsaṅkappo. Поскольку на самом деле есть действие, то тот, кто устремляется так: «Нет действия», – имеет неправильное устремление.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘natthi kiriyā’ti vācaṁ bhāsati; sāssa hoti micchāvācā. Поскольку на самом деле есть действие, то тот, кто делает утверждение: «Нет действия», – имеет неправильную речь.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘natthi kiriyā’ti āha, ye te arahanto kiriyavādā tesamayaṁ paccanīkaṁ karoti. Поскольку на самом деле есть действие, то тот, кто говорит: «Нет действия», – противоречит тем арахантам, которые придерживаются доктрины о том, что действие есть.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘natthi kiriyā’ti paraṁ saññāpeti; sāssa hoti asaddhammasaññatti. Поскольку на самом деле есть действие, то когда он убеждает другого: «Нет действия», – он убеждает его принять неправильную Дхамму,
Tāya ca pana asaddhammasaññattiyā attānukkaṁseti, paraṁ vambheti. он восхваляет себя и унижает других.
Iti pubbeva kho panassa susīlyaṁ pahīnaṁ hoti, dussīlyaṁ paccupaṭṭhitaṁ—Так какая-либо чистая нравственность, что у него была прежде, отбрасывается и замещается порочным поведением.
ayañca micchādiṭṭhi micchāsaṅkappo micchāvācā ariyānaṁ paccanīkatā asaddhammasaññatti attukkaṁsanā paravambhanā. Evamassime aneke pāpakā akusalā dhammā sambhavanti micchādiṭṭhipaccayā. И это неправильное воззрение, неправильное устремление, неправильная речь, противопоставление [себя] благородным, убеждение другого принять неправильную Дхамму, восхваление себя и унижение других – все эти плохие, неблагие состояния возникают, имея своим условием неправильное воззрение.
Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati: В отношении этого мудрый человек рассуждает так:
‘sace kho natthi kiriyā, evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā sotthimattānaṁ karissati; «Если нет действия [каммы], то тогда после распада тела, после смерти, этот почтенный человек окажется в достаточной безопасности.
sace kho atthi kiriyā evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjissati. Но если действие есть, то тогда этот почтенный человек после распада тела, после смерти, переродится в состоянии лишений, в несчастливых уделах, в погибели, даже в аду.
Kāmaṁ kho pana māhu kiriyā, hotu nesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ; Вне зависимости от того, правдивы ли слова тех почтенных жрецов и отшельников, если я предположу, что нет действия [каммы],
atha ca panāyaṁ bhavaṁ purisapuggalo diṭṭheva dhamme viññūnaṁ gārayho—dussīlo purisapuggalo micchādiṭṭhi akiriyavādo’ti. То всё равно этого почтенного человека мудрые здесь и сейчас порицали бы как безнравственного, как того, кто имеет неправильные воззрения и придерживается доктрины не-действия [каммы].
Sace kho attheva kiriyā, evaṁ imassa bhoto purisapuggalassa ubhayattha kaliggaho—С другой стороны, если есть действие, то этому почтенному человеку не повезло дважды:
yañca diṭṭheva dhamme viññūnaṁ gārayho, yañca kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjissati. Его здесь и сейчас порицают мудрые, и вместе с этим – после распада тела, после смерти – он переродится в состоянии лишений, в несчастливых уделах, в погибели, даже в аду.
Evamassāyaṁ apaṇṇako dhammo dussamatto samādinno, ekaṁsaṁ pharitvā tiṭṭhati, riñcati kusalaṁ ṭhānaṁ. Он плохо принял и усвоил это учение о неоспоримом [выборе] так, что оно покрывает [только] одно и исключает благую сторону.
Tatra, gahapatayo, ye te samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Домохозяева, что касается тех жрецов и отшельников, чья доктрина и воззрения таковы:
‘karoto kārayato, chindato chedāpayato, pacato pācāpayato, socayato socāpayato, kilamato kilamāpayato, phandato phandāpayato, pāṇamatipātayato, adinnaṁ ādiyato, sandhiṁ chindato, nillopaṁ harato, ekāgārikaṁ karoto, paripanthe tiṭṭhato, paradāraṁ gacchato, musā bhaṇato; karoto karīyati pāpaṁ. «Действуя или побуждая действовать других, калеча или побуждая калечить других, пытая или побуждая пытать других человек свершает зло… Благодаря щедрости, самообузданию, сдержанности, правдивой речи – свершаются благие заслуги по этой причине, наступают заслуги»,
Khurapariyantena cepi cakkena yo imissā pathaviyā pāṇe ekaṁ maṁsakhalaṁ ekaṁ maṁsapuñjaṁ kareyya, atthi tatonidānaṁ pāpaṁ, atthi pāpassa āgamo.
Dakkhiṇañcepi gaṅgāya tīraṁ gaccheyya hananto ghātento, chindanto chedāpento, pacanto pācento, atthi tatonidānaṁ pāpaṁ, atthi pāpassa āgamo.
Uttarañcepi gaṅgāya tīraṁ gaccheyya dadanto dāpento, yajanto yajāpento, atthi tatonidānaṁ puññaṁ, atthi puññassa āgamo. Dānena damena saṁyamena saccavajjena atthi puññaṁ, atthi puññassa āgamo’ti
tesametaṁ pāṭikaṅkhaṁ yamidaṁ kāyaduccaritaṁ, vacīduccaritaṁ, manoduccaritaṁ—ime tayo akusale dhamme abhinivajjetvā yamidaṁ kāyasucaritaṁ, vacīsucaritaṁ, manosucaritaṁ—ime tayo kusale dhamme samādāya vattissanti. то может статься так, что они, избегая этих трёх неблагих состояний – неблагого телесного поведения, неблагого словесного поведения, неблагого умственного поведения – и предпримут и будут практиковать эти три благих состояния: благое телесное поведение, благое словесное поведение, благое умственное поведение.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Passanti hi te bhonto samaṇabrāhmaṇā akusalānaṁ dhammānaṁ ādīnavaṁ okāraṁ saṅkilesaṁ, kusalānaṁ dhammānaṁ nekkhamme ānisaṁsaṁ vodānapakkhaṁ. Потому что эти почтенные жрецы и отшельники видят в этих неблагих состояниях опасность, упадок, загрязнение и видят в благих состояниях благословение от отречения, аспект очищения.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘atthi kiriyā’ tissa diṭṭhi hoti; sāssa hoti sammādiṭṭhi. Поскольку на самом деле действие [каммы] есть, то тот, кто придерживается воззрения: «Есть действие [каммы]», – имеет правильное воззрение.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘atthi kiriyā’ti saṅkappeti; svāssa hoti sammāsaṅkappo. Поскольку на самом деле есть действие, то тот, кто устремляется так: «Есть действие», – имеет правильное устремление.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘atthi kiriyā’ti vācaṁ bhāsati; sāssa hoti sammāvācā. Поскольку на самом деле есть действие, то тот, кто делает утверждение: «Есть действие», – имеет правильную речь.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘atthi kiriyā’ti āha; ye te arahanto kiriyavādā tesamayaṁ na paccanīkaṁ karoti. Поскольку на самом деле есть действие, тот, кто говорит: «Есть действие», – не противоречит тем арахантам, которые придерживаются доктрины о том, что действие есть.
Santaṁyeva kho pana kiriyaṁ ‘atthi kiriyā’ti paraṁ saññāpeti; sāssa hoti saddhammasaññatti. Поскольку на самом деле есть действие, то когда он убеждает другого: «Есть действие», – он убеждает его принять правильную Дхамму, и поскольку он убеждает другого принять правильную Дхамму,
Tāya ca pana saddhammasaññattiyā nevattānukkaṁseti, na paraṁ vambheti. он не восхваляет себя и не унижает других.
Iti pubbeva kho panassa dussīlyaṁ pahīnaṁ hoti, susīlyaṁ paccupaṭṭhitaṁ—Так какое-либо порочное поведение, что у него было прежде, отбрасывается и замещается чистой нравственностью.
ayañca sammādiṭṭhi sammāsaṅkappo sammāvācā ariyānaṁ apaccanīkatā saddhammasaññatti anattukkaṁsanā aparavambhanā. Evamassime aneke kusalā dhammā sambhavanti sammādiṭṭhipaccayā. И это правильное воззрение, правильное устремление, правильная речь, непротивопоставление [себя] благородным, убеждение другого принять истинную Дхамму, избегание восхваления себя и унижения других – все эти благие состояния возникают, имея своим условием правильное воззрение.
Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati: В отношении этого мудрый человек рассуждает так:
‘sace kho atthi kiriyā, evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjissati. «Если есть действие [каммы], то тогда после распада тела, после смерти, этот почтенный человек переродится в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Kāmaṁ kho pana māhu kiriyā, hotu nesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ; Вне зависимости от того, правдивы ли слова тех почтенных жрецов и отшельников, если я предположу, что нет действия [каммы],
atha ca panāyaṁ bhavaṁ purisapuggalo diṭṭheva dhamme viññūnaṁ pāsaṁso—sīlavā purisapuggalo sammādiṭṭhi kiriyavādo’ti. То всё равно этого почтенного человека здесь и сейчас восхваляют мудрые как нравственного, того, кто имеет правильные воззрения, придерживается доктрины доктрины о действии [каммы].
Sace kho attheva kiriyā, evaṁ imassa bhoto purisapuggalassa ubhayattha kaṭaggaho—С другой стороны, если есть действие, то этому почтенному человеку повезло дважды:
yañca diṭṭheva dhamme viññūnaṁ pāsaṁso, yañca kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjissati. Его здесь и сейчас восхваляют мудрые, и вместе с этим – после распада тела, после смерти – он переродится в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Evamassāyaṁ apaṇṇako dhammo susamatto samādinno, ubhayaṁsaṁ pharitvā tiṭṭhati, riñcati akusalaṁ ṭhānaṁ. Он хорошо принял и усвоил это учение о неоспоримом [выборе] так, что оно покрывает и то и другое, а также исключает неблагую сторону».
Santi, gahapatayo, eke samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Монахи, есть некие жрецы и отшельники, чья доктрина и воззрение таковы:
‘natthi hetu, natthi paccayo sattānaṁ saṅkilesāya; «Нет причины или условия для загрязнения [умов] существ.
ahetū appaccayā sattā saṅkilissanti. Существа загрязняются без причины или условия.
Natthi hetu, natthi paccayo sattānaṁ visuddhiyā; Нет причины или условия для очищения [умов] существ.
ahetū appaccayā sattā visujjhanti. Существа очищаются без причины или условия.
Natthi balaṁ, natthi vīriyaṁ, natthi purisathāmo, natthi purisaparakkamo; Нет мощи, нет усердия, нет человеческой силы, человеческой стойкости.
sabbe sattā sabbe pāṇā sabbe bhūtā sabbe jīvā avasā abalā avīriyā niyatisaṅgatibhāvapariṇatā chasvevābhijātīsu sukhadukkhaṁ paṭisaṁvedentī’ti. Все существа, всякая жизнь, всё живое, все души – не имеют влияния, лишены силы, усилия. Ограниченные судьбой, обстоятельствами, природой, они переживают удовольствие и боль в шести [великих] классах [рождения]».
Tesaṁyeva kho, gahapatayo, samaṇabrāhmaṇānaṁ eke samaṇabrāhmaṇā ujuvipaccanīkavādā. Есть некоторые жрецы и отшельники, чья доктрина напрямую противоречит доктрине этих жрецов и отшельников.
Te evamāhaṁsu: Они говорят так:
‘atthi hetu, atthi paccayo sattānaṁ saṅkilesāya; «Есть причина и условие для загрязнения [умов] существ.
sahetū sappaccayā sattā saṅkilissanti. Существа загрязняются в силу причины и условия.
Atthi hetu, atthi paccayo sattānaṁ visuddhiyā; Есть причина и условие для очищения [умов] существ.
sahetū sappaccayā sattā visujjhanti. Существа очищаются в силу причины и условия.
Atthi balaṁ, atthi vīriyaṁ, atthi purisathāmo, atthi purisaparakkamo; Есть мощь, есть усердие, есть человеческая сила, человеческая стойкость.
na sabbe sattā sabbe pāṇā sabbe bhūtā sabbe jīvā avasā abalā avīriyā niyatisaṅgatibhāvapariṇatā chasvevābhijātīsu sukhadukkhaṁ paṭisaṁvedentī’ti. Не так оно вовсе, что все существа, всякая жизнь, всё живое, все души – не имеют влияния, лишены силы, усилия; или что ограниченные судьбой, обстоятельствами, природой, они переживают удовольствие и боль в шести [великих] классах [рождения]».
Taṁ kiṁ maññatha, gahapatayo, Как вы думаете, домохозяева?
nanume samaṇabrāhmaṇā aññamaññassa ujuvipaccanīkavādā”ti? Не придерживаются ли эти жрецы и отшельники полностью противоположных доктрин в отношении друг друга?»
“Evaṁ, bhante”. «Да, уважаемый».
“Tatra, gahapatayo, ye te samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: «Домохозяева, что касается тех жрецов и отшельников, чья доктрина и воззрения таковы:
‘natthi hetu, natthi paccayo sattānaṁ saṅkilesāya; «Нет причины или условия для загрязнения [умов] существ…
ahetū appaccayā sattā saṅkilissanti.
Natthi hetu, natthi paccayo sattānaṁ visuddhiyā;
ahetū appaccayā sattā visujjhanti.
Natthi balaṁ, natthi vīriyaṁ, natthi purisathāmo, natthi purisaparakkamo; sabbe sattā sabbe pāṇā sabbe bhūtā sabbe jīvā avasā abalā avīriyā niyatisaṅgatibhāvapariṇatā chasvevābhijātīsu sukhadukkhaṁ paṭisaṁvedentī’ti
tesametaṁ pāṭikaṅkhaṁ—yamidaṁ kāyasucaritaṁ, vacīsucaritaṁ, manosucaritaṁ—ime tayo kusale dhamme abhinivajjetvā yamidaṁ kāyaduccaritaṁ, vacīduccaritaṁ, manoduccaritaṁ—ime tayo akusale dhamme samādāya vattissanti. – может статься так, что они будут избегать этих трёх благих состояний – благого телесного поведения, благого словесного поведения, благого умственного поведения – и предпримут и будут практиковать эти три неблагих состояния: неблагое телесное поведение, неблагое словесное поведение, неблагое умственное поведение.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Na hi te bhonto samaṇabrāhmaṇā passanti akusalānaṁ dhammānaṁ ādīnavaṁ okāraṁ saṅkilesaṁ, kusalānaṁ dhammānaṁ nekkhamme ānisaṁsaṁ vodānapakkhaṁ. Потому что эти почтенные жрецы и отшельники не видят в этих неблагих состояниях опасность, упадок, загрязнение; как не видят они и в благих состояниях благословения от отречения, аспекта очищения.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘natthi hetū’ tissa diṭṭhi hoti; sāssa hoti micchādiṭṭhi. Но поскольку на самом деле есть причинность, то тот, кто придерживается такого воззрения: «Нет причинности», – имеет неправильное воззрение.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘natthi hetū’ti saṅkappeti; svāssa hoti micchāsaṅkappo. Поскольку на самом деле есть причинность, то тот, кто устремляется так: «Нет причинности», – имеет неправильное устремление.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘natthi hetū’ti vācaṁ bhāsati; sāssa hoti micchāvācā. Поскольку на самом деле есть причинность, то тот, кто делает утверждение: «Нет причинности», – имеет неправильную речь.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘natthi hetū’ti āha; ye te arahanto hetuvādā tesamayaṁ paccanīkaṁ karoti. Поскольку на самом деле есть причинность, то тот, кто говорит: «Нет причинности», – противоречит тем арахантам, которые придерживаются доктрины о причинности.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘natthi hetū’ti paraṁ saññāpeti; sāssa hoti asaddhammasaññatti. Поскольку на самом деле есть причинность, то когда он убеждает другого: «Нет причинности», – он убеждает его принять неправильную Дхамму, и поскольку он убеждает другого принять неправильную Дхамму,
Tāya ca pana asaddhammasaññattiyā attānukkaṁseti, paraṁ vambheti. он восхваляет себя и унижает других.
Iti pubbeva kho panassa susīlyaṁ pahīnaṁ hoti, dussīlyaṁ paccupaṭṭhitaṁ—Так какая-либо чистая нравственность, что у него была прежде, отбрасывается и замещается порочным поведением.
ayañca micchādiṭṭhi micchāsaṅkappo micchāvācā ariyānaṁ paccanīkatā asaddhammasaññatti attānukkaṁsanā paravambhanā. Evamassime aneke pāpakā akusalā dhammā sambhavanti micchādiṭṭhipaccayā. И это неправильное воззрение, неправильное устремление, неправильная речь, противопоставление [себя] благородным, убеждение другого принять неправильную Дхамму, восхваление себя и унижение других – все эти плохие, неблагие состояния возникают, имея своим условием неправильное воззрение.
Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati: В отношении этого мудрый человек рассуждает так:
‘sace kho natthi hetu, evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sotthimattānaṁ karissati; «Если нет причинности, то тогда после распада тела, после смерти, этот почтенный человек окажется в достаточной безопасности.
sace kho atthi hetu, evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjissati. Но если причинность есть, то тогда этот почтенный человек после распада тела, после смерти, переродится в состоянии лишений, в несчастливых уделах, в погибели, даже в аду.
Kāmaṁ kho pana māhu hetu, hotu nesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ; Вне зависимости от того, правдивы ли слова тех почтенных жрецов и отшельников, если я предположу, что нет причинности,
atha ca panāyaṁ bhavaṁ purisapuggalo diṭṭheva dhamme viññūnaṁ gārayho—dussīlo purisapuggalo micchādiṭṭhi ahetukavādo’ti. то всё равно этого почтенного человека мудрые здесь и сейчас порицали бы как безнравственного, как того, кто имеет неправильные воззрения и придерживается доктрины не-причинности.
Sace kho attheva hetu, evaṁ imassa bhoto purisapuggalassa ubhayattha kaliggaho—С другой стороны, если есть причинность, то этому почтенному человеку не повезло дважды:
yañca diṭṭheva dhamme viññūnaṁ gārayho, yañca kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjissati. Его здесь и сейчас порицают мудрые, и вместе с этим – после распада тела, после смерти – он переродится в состоянии лишений, в несчастливых уделах, в погибели, даже в аду.
Evamassāyaṁ apaṇṇako dhammo dussamatto samādinno, ekaṁsaṁ pharitvā tiṭṭhati, riñcati kusalaṁ ṭhānaṁ. Он плохо принял и усвоил это учение о неоспоримом [выборе] так, что оно покрывает [только] одно и исключает благую сторону.
Tatra, gahapatayo, ye te samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Домохозяева, что касается тех жрецов и отшельников, чья доктрина и воззрения таковы:
‘atthi hetu, atthi paccayo sattānaṁ saṅkilesāya; «Есть причина и условие для загрязнения [умов] существ…
sahetū sappaccayā sattā saṅkilissanti.
Atthi hetu, atthi paccayo sattānaṁ visuddhiyā;
sahetū sappaccayā sattā visujjhanti.
Atthi balaṁ, atthi vīriyaṁ, atthi purisathāmo, atthi purisaparakkamo; na sabbe sattā sabbe pāṇā sabbe bhūtā sabbe jīvā avasā abalā avīriyā niyatisaṅgatibhāvapariṇatā chasvevābhijātīsu sukhadukkhaṁ paṭisaṁvedentī’ti
tesametaṁ pāṭikaṅkhaṁ—yamidaṁ kāyaduccaritaṁ, vacīduccaritaṁ, manoduccaritaṁ—ime tayo akusale dhamme abhinivajjetvā yamidaṁ kāyasucaritaṁ, vacīsucaritaṁ, manosucaritaṁ—ime tayo kusale dhamme samādāya vattissanti. то может статься так, что они, избегая этих трёх неблагих состояний – неблагого телесного поведения, неблагого словесного поведения, неблагого умственного поведения – и предпримут и будут практиковать эти три благих состояния: благое телесное поведение, благое словесное поведение, благое умственное поведение.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Passanti hi te bhonto samaṇabrāhmaṇā akusalānaṁ dhammānaṁ ādīnavaṁ okāraṁ saṅkilesaṁ, kusalānaṁ dhammānaṁ nekkhamme ānisaṁsaṁ vodānapakkhaṁ. Потому что эти почтенные жрецы и отшельники видят в этих неблагих состояниях опасность, упадок, загрязнение и видят в благих состояниях благословение от отречения, аспект очищения.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘atthi hetū’ tissa diṭṭhi hoti; sāssa hoti sammādiṭṭhi. Поскольку на самом деле причинность есть, то тот, кто придерживается воззрения: «Есть причинность», – имеет правильное воззрение.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘atthi hetū’ti saṅkappeti; svāssa hoti sammāsaṅkappo. Поскольку на самом деле причинность есть, то тот, кто устремляется так: «Есть причинность», – имеет правильное устремление.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘atthi hetū’ti vācaṁ bhāsati; sāssa hoti sammāvācā. Поскольку на самом деле причинность есть, то тот, кто делает утверждение: «Есть причинность», – имеет правильную речь.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘atthi hetū’ti āha, ye te arahanto hetuvādā tesamayaṁ na paccanīkaṁ karoti. Поскольку на самом деле причинность есть, тот, кто говорит: «Есть причинность», – не противоречит тем арахантам, которые придерживаются доктрины о том, что причинность есть.
Santaṁyeva kho pana hetuṁ ‘atthi hetū’ti paraṁ saññāpeti; sāssa hoti saddhammasaññatti. Поскольку на самом деле причинность есть, то когда он убеждает другого: «Есть причинность», то он убеждает его принять правильную Дхамму, и поскольку он убеждает другого принять правильную Дхамму,
Tāya ca pana saddhammasaññattiyā nevattānukkaṁseti, na paraṁ vambheti. он не восхваляет себя и не унижает других.
Iti pubbeva kho panassa dussīlyaṁ pahīnaṁ hoti, susīlyaṁ paccupaṭṭhitaṁ—Так какое-либо порочное поведение, что у него было прежде, отбрасывается и замещается чистой нравственностью.
ayañca sammādiṭṭhi sammāsaṅkappo sammāvācā ariyānaṁ apaccanīkatā saddhammasaññatti anattukkaṁsanā aparavambhanā. Evamassime aneke kusalā dhammā sambhavanti sammādiṭṭhipaccayā. И это правильное воззрение, правильное устремление, правильная речь, непротивопоставление [себя] благородным, убеждение другого принять истинную Дхамму, избегание восхваления себя и унижения других – все эти благие состояния возникают, имея своим условием правильное воззрение.
Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati: ‘sace kho atthi hetu, evamayaṁ bhavaṁ purisapuggalo kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjissati. «Если есть причинность, то тогда после распада тела, после смерти, этот почтенный человек переродится в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Kāmaṁ kho pana māhu hetu, hotu nesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ; Вне зависимости от того, правдивы ли слова тех почтенных жрецов и отшельников, если я предположу, что нет причинности,
atha ca panāyaṁ bhavaṁ purisapuggalo diṭṭheva dhamme viññūnaṁ pāsaṁso—sīlavā purisapuggalo sammādiṭṭhi hetuvādo’ti. То всё равно этого почтенного человека здесь и сейчас восхваляют мудрые как нравственного, того, кто имеет правильные воззрения, придерживается доктрины о причинности.
Sace kho atthi hetu, evaṁ imassa bhoto purisapuggalassa ubhayattha kaṭaggaho—С другой стороны, если есть причинность, то этому почтенному человеку повезло дважды:
yañca diṭṭheva dhamme viññūnaṁ pāsaṁso, yañca kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjissati. Его здесь и сейчас восхваляют мудрые, и вместе с этим – после распада тела, после смерти – он переродится в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Evamassāyaṁ apaṇṇako dhammo susamatto samādinno, ubhayaṁsaṁ pharitvā tiṭṭhati, riñcati akusalaṁ ṭhānaṁ. Он хорошо принял и усвоил это учение о неоспоримом [выборе] так, что оно покрывает и то и другое, а также исключает неблагую сторону».
Santi, gahapatayo, eke samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Монахи, есть некие жрецы и отшельники, чья доктрина и воззрение таковы:
‘natthi sabbaso āruppā’ti. «Бесформенных миров однозначно нет».
Tesaṁyeva kho, gahapatayo, samaṇabrāhmaṇānaṁ eke samaṇabrāhmaṇā ujuvipaccanīkavādā. Есть некоторые жрецы и отшельники, чья доктрина напрямую противоречит доктрине этих жрецов и отшельников.
Te evamāhaṁsu: Они говорят так:
‘atthi sabbaso āruppā’ti. «Бесформенные миры однозначно есть».
Taṁ kiṁ maññatha, gahapatayo, Как вы думаете, домохозяева?
nanume samaṇabrāhmaṇā aññamaññassa ujuvipaccanīkavādā”ti? Не придерживаются ли эти жрецы и отшельники полностью противоположных доктрин в отношении друг друга?»
“Evaṁ, bhante”. «Да, уважаемый».
“Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati—В отношении этого мудрый человек рассуждает так:
ye kho te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: «Эти почтенные жрецы и отшельники имеют такую доктрину и воззрение:
‘natthi sabbaso āruppā’ti, idaṁ me adiṭṭhaṁ; «Бесформенных миров однозначно нет», но это не было увидено мной.
yepi te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: А те почтенные жрецы и отшельники имеют такую доктрину и воззрение:
‘atthi sabbaso āruppā’ti, idaṁ me aviditaṁ. «Бесформенные миры однозначно есть», но это [тоже] не было увидено мной.
Ahañceva kho pana ajānanto apassanto ekaṁsena ādāya vohareyyaṁ—Это было бы неподобающим для меня, если я, не зная и не видя, принял бы одну из сторон и заявил:
idameva saccaṁ, moghamaññanti, na metaṁ assa patirūpaṁ. «Только это правда, а всё остальное ошибочно».
Ye kho te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Что касается тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения:
‘natthi sabbaso āruppā’ti, sace tesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ, ṭhānametaṁ vijjati—«Бесформенных миров однозначно нет», – то если эти их слова правдивы, тогда, вне сомнений, всё равно есть возможность,
ye te devā rūpino manomayā, apaṇṇakaṁ me tatrūpapatti bhavissati. что я могу переродиться среди созданных-из-разума божеств мира форм.
Ye pana te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Что касается тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения:
‘atthi sabbaso āruppā’ti, sace tesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ, ṭhānametaṁ vijjati—«Бесформенные миры однозначно есть», – то если эти их слова правдивы, тогда, вне сомнений, всё равно есть возможность,
ye te devā arūpino saññāmayā, apaṇṇakaṁ me tatrūpapatti bhavissati. что я могу переродиться среди созданных-из-восприятия божеств бесформенного мира.
Dissanti kho pana rūpādhikaraṇaṁ daṇḍādānasatthādānakalahaviggahavivādatuvaṁtuvaṁpesuññamusāvādā. Хватание дубин и оружия, ссоры, разногласия, полемики, взаимные обвинения, злые умыслы и лживая речь –
‘Natthi kho panetaṁ sabbaso arūpe’ti. всё это, как видно, совершается, основываясь на форме, но вообще не существует в бесформенных мирах».
So iti paṭisaṅkhāya rūpānaṁyeva nibbidāya virāgāya nirodhāya paṭipanno hoti. Рассудив так, он практикует путь ради устранения очарованности формами, ради угасания и прекращения форм.
Santi, gahapatayo, eke samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Монахи, есть некие жрецы и отшельники, чья доктрина и воззрение таковы:
‘natthi sabbaso bhavanirodho’ti. «Прекращения существования однозначно нет».
Tesaṁyeva kho, gahapatayo, samaṇabrāhmaṇānaṁ eke samaṇabrāhmaṇā ujuvipaccanīkavādā. Есть некоторые жрецы и отшельники, чья доктрина напрямую противоречит доктрине этих жрецов и отшельников.
Te evamāhaṁsu: Они говорят так:
‘atthi sabbaso bhavanirodho’ti. «Прекращение существования однозначно есть».
Taṁ kiṁ maññatha, gahapatayo, Как вы думаете, домохозяева?
nanume samaṇabrāhmaṇā aññamaññassa ujuvipaccanīkavādā”ti? Не придерживаются ли эти жрецы и отшельники полностью противоположных доктрин в отношении друг друга?»
“Evaṁ, bhante”. «Да, уважаемый».
“Tatra, gahapatayo, viññū puriso iti paṭisañcikkhati—В отношении этого мудрый человек рассуждает так:
ye kho te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: «Эти почтенные жрецы и отшельники имеют такую доктрину и воззрение:
‘natthi sabbaso bhavanirodho’ti, idaṁ me adiṭṭhaṁ; «Прекращения существования однозначно нет», но это не было увидено мной.
yepi te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: А те почтенные жрецы и отшельники имеют такую доктрину и воззрение:
‘atthi sabbaso bhavanirodho’ti, idaṁ me aviditaṁ. «Прекращение существования однозначно есть», но это [тоже] не было увидено мной.
Ahañceva kho pana ajānanto apassanto ekaṁsena ādāya vohareyyaṁ—Это было бы неподобающим для меня, если я, не зная и не видя, принял бы одну из сторон и заявил:
idameva saccaṁ, moghamaññanti, na metaṁ assa patirūpaṁ. «Только это правда, а всё остальное ошибочно».
Ye kho te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Что касается тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения:
‘natthi sabbaso bhavanirodho’ti, sace tesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ, ṭhānametaṁ vijjati—«Прекращения существования однозначно нет», – то если эти их слова правдивы, тогда, вне сомнений, всё равно есть возможность,
ye te devā arūpino saññāmayā apaṇṇakaṁ me tatrūpapatti bhavissati. что я могу переродиться среди созданных-из-восприятия божеств бесформенного мира.
Ye pana te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Что касается тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины и воззрения:
‘atthi sabbaso bhavanirodho’ti, sace tesaṁ bhavataṁ samaṇabrāhmaṇānaṁ saccaṁ vacanaṁ, ṭhānametaṁ vijjati—Прекращение существования однозначно есть», – то если эти их слова правдивы, то есть возможность,
yaṁ diṭṭheva dhamme parinibbāyissāmi. что я могу здесь и сейчас [в этой самой жизни] достичь окончательной ниббаны.
Ye kho te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Воззрение тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины:
‘natthi sabbaso bhavanirodho’ti, tesamayaṁ diṭṭhi sārāgāya santike, saṁyogāya santike, abhinandanāya santike, ajjhosānāya santike, upādānāya santike. «Прекращения существования однозначно нет», – граничит с жаждой, граничит с путами, граничит с наслаждением, граничит с удержанием, граничит с цеплянием.
Ye pana te bhonto samaṇabrāhmaṇā evaṁvādino evaṁdiṭṭhino: Воззрение тех жрецов и отшельников, которые придерживаются такой доктрины:
‘atthi sabbaso bhavanirodho’ti, tesamayaṁ diṭṭhi asārāgāya santike, asaṁyogāya santike, anabhinandanāya santike, anajjhosānāya santike, anupādānāya santiketi. «Прекращение существования однозначно есть», – граничит с отсутствием жажды, граничит с отсутствием пут, граничит с отсутствием наслаждения, граничит с отсутствием удержания, граничит с отсутствием цепляния».
So iti paṭisaṅkhāya bhavānaṁyeva nibbidāya virāgāya nirodhāya paṭipanno hoti. Рассудив так, он практикует путь ради устранения очарованности существованием, ради угасания и прекращения существования.
Cattārome, gahapatayo, puggalā santo saṁvijjamānā lokasmiṁ. Домохозяева, есть четыре типа личностей, существующих в мире.
Katame cattāro? Какие четыре?
Idha, gahapatayo, ekacco puggalo attantapo hoti attaparitāpanānuyogamanuyutto. Бывает так, когда некий человек мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя.
Idha, gahapatayo, ekacco puggalo parantapo hoti paraparitāpanānuyogamanuyutto. Бывает так, когда некий человек мучает других и осуществляет практику мучения других.
Idha, gahapatayo, ekacco puggalo attantapo ca hoti attaparitāpanānuyogamanuyutto parantapo ca paraparitāpanānuyogamanuyutto. Бывает так, когда некий человек мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя, а также мучает других и осуществляет практику мучения других.
Idha, gahapatayo, ekacco puggalo nevattantapo hoti nāttaparitāpanānuyogamanuyutto na parantapo na paraparitāpanānuyogamanuyutto; Бывает так, когда некий не мучает себя и не осуществляет практику мучения самого себя, и не мучает других и не осуществляет практику мучения других.
so anattantapo aparantapo diṭṭheva dhamme nicchāto nibbuto sītībhūto sukhappaṭisaṁvedī brahmabhūtena attanā viharati. Поскольку он не мучает ни себя, ни других, то в этой самой жизни он пребывает без потребности, угасшим и потухшим, он пребывает, переживая блаженство, сам став святым.
Katamo ca, gahapatayo, puggalo attantapo attaparitāpanānuyogamanuyutto? И какой тип личности мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя?
Idha, gahapatayo, ekacco puggalo acelako hoti muttācāro hatthāpalekhano …pe… Вот некий [аскет] ходит голым, отвергая условности…
iti evarūpaṁ anekavihitaṁ kāyassa ātāpanaparitāpanānuyogamanuyutto viharati. Вот такими многочисленными способами он пребывает, осуществляя практику мучения и умерщвления тела.
Ayaṁ vuccati, gahapatayo, puggalo attantapo attaparitāpanānuyogamanuyutto. Вот каким образом этот человек мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя. Такой зовётся тем типом личности, кто мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя.
Katamo ca, gahapatayo, puggalo parantapo paraparitāpanānuyogamanuyutto? И какой тип личности является тем, кто мучает других и осуществляет практику мучения других?
Idha, gahapatayo, ekacco puggalo orabbhiko hoti sūkariko …pe… ye vā panaññepi keci kurūrakammantā. Вот некий человек – убийца овец, убийца свиней, птицелов, ловец диких животных, охотник, рыбак, вор, палач, тюремный надзиратель или кто-либо иной, занимающийся подобным кровавым занятием.
Ayaṁ vuccati, gahapatayo, puggalo parantapo paraparitāpanānuyogamanuyutto. Вот каким образом этот человек мучает других и осуществляет практику мучения других.Такой зовётся тем типом личности, который мучает других и осуществляет практику мучения других.
Katamo ca, gahapatayo, puggalo attantapo ca attaparitāpanānuyogamanuyutto parantapo ca paraparitāpanānuyogamanuyutto? И какой тип личности мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя, а также мучает других и осуществляет практику мучения других?
Idha, gahapatayo, ekacco puggalo rājā vā hoti khattiyo muddhāvasitto …pe… Вот некий человек – помазанный на царствование кхаттийский царь или зажиточный брахман…
tepi daṇḍatajjitā bhayatajjitā assumukhā rudamānā parikammāni karonti. И тогда его рабы, посыльные и слуги занимаются приготовлением, рыдая с заплаканными лицами, гонимые угрозами наказания и страхом.
Ayaṁ vuccati, gahapatayo, puggalo attantapo ca attaparitāpanānuyogamanuyutto parantapo ca paraparitāpanānuyogamanuyutto. Такой зовётся типом личности, который мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя, а также мучает других и осуществляет практику мучения других.
Katamo ca, gahapatayo, puggalo nevattantapo nāttaparitāpanānuyogamanuyutto na parantapo na paraparitāpanānuyogamanuyutto; И какой тип личности не мучает себя и не осуществляет практику мучения самого себя, и не мучает других и не осуществляет практику мучения других,
so anattantapo aparantapo diṭṭheva dhamme nicchāto nibbuto sītībhūto sukhappaṭisaṁvedī brahmabhūtena attanā viharati? – тот, кто не мучая ни себя, ни других, в этой самой жизни пребывает без потребности, угасшим и потухшим, переживая блаженство, сам став святым?
Idha, gahapatayo, tathāgato loke uppajjati arahaṁ sammāsambuddho … Это Татхагата – тот, кто достиг совершенства, полностью просветлённый, совершенный в знании и поведении…
pe… Домохозяин или сын домохозяина, или некто, рождённый в каком-либо другом клане, слышит эту Дхамму…
so ime pañca nīvaraṇe pahāya cetaso upakkilese paññāya dubbalīkaraṇe Оставив эти пять помех – изъянов ума, что ослабляют мудрость,
vivicceva kāmehi vivicca akusalehi dhammehi savitakkaṁ savicāraṁ vivekajaṁ pītisukhaṁ paṭhamaṁ jhānaṁ upasampajja viharati. Будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], он входит и пребывает в первой джхане…
Vitakkavicārānaṁ vūpasamā ajjhattaṁ sampasādanaṁ cetaso ekodibhāvaṁ avitakkaṁ avicāraṁ samādhijaṁ pītisukhaṁ dutiyaṁ jhānaṁ …pe… второй джхане…
tatiyaṁ jhānaṁ …pe… третьей джхане…
catutthaṁ jhānaṁ upasampajja viharati. четвёртой джхане…
So evaṁ samāhite citte parisuddhe pariyodāte anaṅgaṇe vigatūpakkilese mudubhūte kammaniye ṭhite āneñjappatte pubbenivāsānussatiñāṇāya cittaṁ abhininnāmeti. Когда его ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от недостатков, гибким, податливым, устойчивым и непоколебимым, он направляет его к знанию воспоминаний прошлых жизней…
So anekavihitaṁ pubbenivāsaṁ anussarati seyyathidaṁ—ekampi jātiṁ dvepi jātiyo …pe… iti sākāraṁ sauddesaṁ anekavihitaṁ pubbenivāsaṁ anussarati. Он вспоминает свои многочисленные прошлые жизни в подробностях и деталях.
So evaṁ samāhite citte parisuddhe pariyodāte anaṅgaṇe vigatūpakkilese mudubhūte kammaniye ṭhite āneñjappatte sattānaṁ cutūpapātañāṇāya cittaṁ abhininnāmeti. Когда его ум стал таким сконцентрированным, очищенным, ярким, незапятнанным, лишенным нечистоты, гибким, покоренным, устойчивым и погруженным в неколебимость, он направляет к знанию смерти и перерождения существ.
So dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena satte passati cavamāne upapajjamāne hīne paṇīte suvaṇṇe dubbaṇṇe, sugate duggate …pe… yathākammūpage satte pajānāti. Основываясь на этой самой высочайшей осознанности, что очищена невозмутимостью, божественным глазом, очищенным и превосходящим человеческий, благородный ученик видит умирающих и перерождающихся существ распознаёт низших и высочайших, красивых и уродливых, счастливых и несчастных. Он понимает, как существа переходят [из жизни в жизнь] в соответствии с их поступками.
So evaṁ samāhite citte parisuddhe pariyodāte anaṅgaṇe vigatūpakkilese mudubhūte kammaniye ṭhite āneñjappatte āsavānaṁ khayañāṇāya cittaṁ abhininnāmeti. Когда его ум становится сконцентрированным, очищенным, ярким, незапятнанным, лишенным нечистоты, гибким, покоренным, устойчивым и погруженным в неколебимость, он направляет его к знанию уничтожения пятен [умственных загрязнений].
So ‘idaṁ dukkhan’ti yathābhūtaṁ pajānāti …pe… Он напрямую познаёт в соответствии с действительностью: «Вот страдание… Вот возникновение страдания… Вот прекращение страдания… Вот Путь ведущий к прекращению страдания…
‘ayaṁ āsavanirodhagāminī paṭipadā’ti yathābhūtaṁ pajānāti. Это – пятна [загрязнений ума]… Это – происхождение пятен… Это – прекращение пятен… Это – путь, ведущий к прекращению пятен».
Tassa evaṁ jānato evaṁ passato kāmāsavāpi cittaṁ vimuccati, bhavāsavāpi cittaṁ vimuccati, avijjāsavāpi cittaṁ vimuccati. Когда он знает и видит так, его ум освобождается от пятна чувственного желания, от пятна существования, от пятна неведения.
Vimuttasmiṁ vimuttamiti ñāṇaṁ hoti. Когда он освободился, приходит знание: «Он освобождён».
‘Khīṇā jāti, vusitaṁ brahmacariyaṁ, kataṁ karaṇīyaṁ, nāparaṁ itthattāyā’ti pajānāti. Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более появления в каком-либо состоянии существования».
Ayaṁ vuccati, gahapatayo, puggalo nevattantapo nāttaparitāpanānuyogamanuyutto na parantapo na paraparitāpanānuyogamanuyutto; Такой, домохозяева, зовётся типом личности, который не мучает себя и не осуществляет практику мучения самого себя, и не мучает других и не осуществляет практику мучения других – тот, кто, не мучая ни себя, ни других,
so anattantapo aparantapo diṭṭheva dhamme nicchāto nibbuto sītībhūto sukhappaṭisaṁvedī brahmabhūtena attanā viharatī”ti. Поскольку он не мучает ни себя, ни других, то в этой самой жизни он пребывает без потребности, угасшим и потухшим, он пребывает, переживая блаженство, сам став святым».
Evaṁ vutte, sāleyyakā brāhmaṇagahapatikā bhagavantaṁ etadavocuṁ: Когда было сказано так, домохозяева-брахманы из Салы сказали Благословенному:
“abhikkantaṁ, bho gotama, abhikkantaṁ, bho gotama. «Великолепно, господин Готама! Великолепно!
Seyyathāpi, bho gotama, nikkujjitaṁ vā ukkujjeyya, paṭicchannaṁ vā vivareyya, mūḷhassa vā maggaṁ ācikkheyya, andhakāre vā telapajjotaṁ dhāreyya ‘cakkhumanto rūpāni dakkhantī’ti; evamevaṁ bhotā gotamena anekapariyāyena dhammo pakāsito. Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также господин Готама различными способами прояснил Дхамму.
Ete mayaṁ bhavantaṁ gotamaṁ saraṇaṁ gacchāma dhammañca bhikkhusaṅghañca. Мы принимаем прибежище в господине Готаме, прибежище в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов.
Upāsake no bhavaṁ gotamo dhāretu ajjatagge pāṇupetaṁ saraṇaṁ gate”ti. Пусть господин Готама помнит нас как мирских последователей, принявших в нём прибежище с этого дня и на всю жизнь».
Apaṇṇakasuttaṁ niṭṭhitaṁ dasamaṁ.
Gahapativaggo niṭṭhito paṭhamo.
Tassuddānaṁ
Kandaranāgarasekhavato ca,
Potaliyo puna jīvakabhacco;
Upālidamatho kukkuraabhayo,
Bahuvedanīyāpaṇṇakato dasamo.