Other Translations: Deutsch , English
From:
Majjhima Nikāya 70 Мадджхима Никая 70
Kīṭāgirisutta В Китагири
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā kāsīsu cārikaṁ carati mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ. Однажды Благословенный путешествовал по стране Каси вместе с большой общиной монахов.
Tatra kho bhagavā bhikkhū āmantesi: Там он обратился к монахам так:
“ahaṁ kho, bhikkhave, aññatreva rattibhojanā bhuñjāmi. «Монахи, я воздерживаюсь от принятия пищи ночью.
Aññatra kho panāhaṁ, bhikkhave, rattibhojanā bhuñjamāno appābādhatañca sañjānāmi appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. Делая так, я свободен от недугов и болезненности, наслаждаюсь лёгкостью, силой, комфортным пребыванием.
Etha, tumhepi, bhikkhave, aññatreva rattibhojanā bhuñjatha. Ну же, друзья, воздерживайтесь от принятия пищи ночью.
Aññatra kho pana, bhikkhave, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā”ti. Делая так, вы также будете свободны от недугов и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием».
“Evaṁ, bhante”ti kho te bhikkhū bhagavato paccassosuṁ. - Да, уважаемый, - ответили они.
Atha kho bhagavā kāsīsu anupubbena cārikaṁ caramāno yena kīṭāgiri nāma kāsīnaṁ nigamo tadavasari. И тогда Благословенный, странствуя переходами по стране Каси, со временем прибыл в касийский город под названием Китагири.
Tatra sudaṁ bhagavā kīṭāgirismiṁ viharati kāsīnaṁ nigame. Там он проживал в этом касийском городе Китагири.
Tena kho pana samayena assajipunabbasukā nāma bhikkhū kīṭāgirismiṁ āvāsikā honti. И тогда монахи, возглавляемые Ассаджи и Пунаббасукой, проживали в Китагири
Atha kho sambahulā bhikkhū yena assajipunabbasukā bhikkhū tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā assajipunabbasuke bhikkhū etadavocuṁ: И тогда группа монахов подошла к ним и сказала:
“bhagavā kho, āvuso, aññatreva rattibhojanā bhuñjati bhikkhusaṅgho ca. «Друзья, Благословенный и община монахов теперь воздерживаются от принятия пищи ночью.
Aññatra kho panāvuso, rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānanti appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. Делая так, они свободны от недугов и болезненности, наслаждаются лёгкостью, силой, комфортным пребыванием.
Etha, tumhepi, āvuso, aññatreva rattibhojanā bhuñjatha. Ну же, друзья, воздерживайтесь от принятия пищи ночью.
Aññatra kho panāvuso, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā”ti. Делая так, вы также будете свободны от недугов и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием».
Evaṁ vutte, assajipunabbasukā bhikkhū te bhikkhū etadavocuṁ: Когда так было сказано, монахи, возглавляемые Ассаджи и Пунаббасукой, сказали тем монахам:
“mayaṁ kho, āvuso, sāyañceva bhuñjāma pāto ca divā ca vikāle. «Друзья, мы едим вечером, утром и днём вне положенного времени.
Te mayaṁ sāyañceva bhuñjamānā pāto ca divā ca vikāle appābādhatañca sañjānāma appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. Делая так, мы свободны от недугов и болезненности, и мы наслаждаемся лёгкостью, силой, комфортным пребыванием.
Te mayaṁ kiṁ sandiṭṭhikaṁ hitvā kālikaṁ anudhāvissāma? Зачем нам отбрасывать [выгоду], видимую здесь и сейчас, чтобы преследовать [выгоду, которую можно достичь только лишь] в будущем?
Sāyañceva mayaṁ bhuñjissāma pāto ca divā ca vikāle”ti. Мы будем есть вечером, утром и днём вне положенного времени».
Yato kho te bhikkhū nāsakkhiṁsu assajipunabbasuke bhikkhū saññāpetuṁ, atha yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Ekamantaṁ nisinnā kho te bhikkhū bhagavantaṁ etadavocuṁ: Поскольку монахи не смогли убедить монахов, возглавляемых Ассаджи и Пунаббасукой, они отправились к Благословенному. Поклонившись ему, они сели рядом и рассказали ему обо всём, что произошло, добавив: «Уважаемый, поскольку мы не смогли убедить монахов, возглавляемых Ассаджи и Пунаббасукой, мы рассказали об этом Благословенному».
“idha mayaṁ, bhante, yena assajipunabbasukā bhikkhū tenupasaṅkamimha; upasaṅkamitvā assajipunabbasuke bhikkhū etadavocumha:
‘bhagavā kho, āvuso, aññatreva rattibhojanā bhuñjati bhikkhusaṅgho ca;
aññatra kho panāvuso, rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānanti appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca.
Etha, tumhepi, āvuso, aññatreva rattibhojanā bhuñjatha.
Aññatra kho panāvuso, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā’ti.
Evaṁ vutte, bhante, assajipunabbasukā bhikkhū amhe etadavocuṁ:
‘mayaṁ kho, āvuso, sāyañceva bhuñjāma pāto ca divā ca vikāle.
Te mayaṁ sāyañceva bhuñjamānā pāto ca divā ca vikāle appābādhatañca sañjānāma appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca.
Te mayaṁ kiṁ sandiṭṭhikaṁ hitvā kālikaṁ anudhāvissāma?
Sāyañceva mayaṁ bhuñjissāma pāto ca divā ca vikāle’ti.
Yato kho mayaṁ, bhante, nāsakkhimha assajipunabbasuke bhikkhū saññāpetuṁ, atha mayaṁ etamatthaṁ bhagavato ārocemā”ti.
Atha kho bhagavā aññataraṁ bhikkhuṁ āmantesi: Тогда Благословенный обратился к некоему монаху так:
“ehi tvaṁ, bhikkhu, mama vacanena assajipunabbasuke bhikkhū āmantehi: «Ну же, монах, скажи от моего имени монахам, возглавляемым Ассаджи и Пунаббасукой,
‘satthā āyasmante āmantetī’”ti. ччто Учитель зовёт их».
“Evaṁ, bhante”ti kho so bhikkhu bhagavato paṭissutvā yena assajipunabbasukā bhikkhū tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā assajipunabbasuke bhikkhū etadavoca: «Да, уважаемый» – ответил он, отправился к тем монахам и сообщил им:
“satthā āyasmante āmantetī”ti. «Учитель зовёт вас, достопочтенные».
“Evamāvuso”ti kho assajipunabbasukā bhikkhū tassa bhikkhuno paṭissutvā yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Ekamantaṁ nisinne kho assajipunabbasuke bhikkhū bhagavā etadavoca: «Да, друг» – ответили они, отправились к Благословенному, поклонились ему и сели рядом.
“saccaṁ kira, bhikkhave, sambahulā bhikkhū tumhe upasaṅkamitvā etadavocuṁ: Благословенный сказал им: «Монахи, правда ли, что когда группа монахов подошла и сказала вам:
‘bhagavā kho, āvuso, aññatreva rattibhojanā bhuñjati bhikkhusaṅgho ca. «Друзья, Благословенный и община монахов теперь воздерживаются от принятия пищи ночью.
Aññatra kho panāvuso, rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānanti appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. Делая так, они свободны от недугов и болезненности, наслаждаются лёгкостью, силой, комфортным пребыванием.
Etha, tumhepi, āvuso, aññatreva rattibhojanā bhuñjatha. Ну же, друзья, воздерживайтесь от принятия пищи ночью.
Aññatra kho panāvuso, tumhepi rattibhojanā bhuñjamānā appābādhatañca sañjānissatha appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañcā’ti. Делая так, вы также будете свободны от недугов и болезненности, будете наслаждаться лёгкостью, силой, комфортным пребыванием».
Evaṁ vutte, kira, bhikkhave, tumhe te bhikkhū evaṁ avacuttha: Когда они сказали так, вы действительно ответили тем монахам:
‘mayaṁ kho panāvuso, sāyañceva bhuñjāma pāto ca divā ca vikāle. «Друзья, мы едим вечером, утром и днём вне положенного времени.
Te mayaṁ sāyañceva bhuñjamānā pāto ca divā ca vikāle appābādhatañca sañjānāma appātaṅkatañca lahuṭṭhānañca balañca phāsuvihārañca. Делая так, мы свободны от недугов и болезненности, и мы наслаждаемся лёгкостью, силой, комфортным пребыванием.
Te mayaṁ kiṁ sandiṭṭhikaṁ hitvā kālikaṁ anudhāvissāma? Зачем нам отбрасывать [выгоду], видимую здесь и сейчас, чтобы преследовать [выгоду, которую можно достичь только лишь] в будущем?
Sāyañceva mayaṁ bhuñjissāma pāto ca divā ca vikāle’”ti. Мы будем есть вечером, утром и днём вне положенного времени».
“Evaṁ, bhante”. «Да, уважаемый».
“Kiṁ nu me tumhe, bhikkhave, evaṁ dhammaṁ desitaṁ ājānātha yaṁ kiñcāyaṁ purisapuggalo paṭisaṁvedeti sukhaṁ vā dukkhaṁ vā adukkhamasukhaṁ vā tassa akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhantī”ti? «Монахи, слышали ли вы, чтобы я учил Дхамме так: «[Когда] человек переживает что бы то ни было – приятное, болезненное, или ни-приятное-ни-болезненное – неблагие состояния уменьшаются в нём, а благие состояние увеличиваются?»
“No hetaṁ, bhante”. «Нет, уважаемый».
“Nanu me tumhe, bhikkhave, evaṁ dhammaṁ desitaṁ ājānātha idhekaccassa yaṁ evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyanti, idha panekaccassa evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti, kusalā dhammā abhivaḍḍhanti, idhekaccassa evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyanti, idha panekaccassa evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhanti, idhekaccassa evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyanti, idha panekaccassa evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhantī”ti? «Монахи, разве вы не слышали, что я учил Дхамме так: «Когда человек чувствует некий вид приятного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются. Но когда человек чувствует другой вид приятного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются. Когда человек чувствует некий вид болезненного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются. Но когда человек чувствует другой вид болезненного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются. Когда человек чувствует некий вид ни-приятного-ни-болезненного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются. Но когда человек чувствует другой вид ни-приятного-ни-болезненного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются.
“Evaṁ, bhante”. «Да, уважаемый».
“Sādhu, bhikkhave. «Хорошо, монахи.
Mayā cetaṁ, bhikkhave, aññātaṁ abhavissa adiṭṭhaṁ aviditaṁ asacchikataṁ aphassitaṁ paññāya: И если бы это было не познано мной, не увидено, не обнаружено, не реализовано, не затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyantī’ti, «Когда человек чувствует некий вид приятного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются» –
evāhaṁ ajānanto ‘evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ pajahathā’ti vadeyyaṁ; api nu me etaṁ, bhikkhave, patirūpaṁ abhavissā”ti? то было бы подобающе для меня, не зная этого, говорить: «Отбросьте этот вид приятного чувства»?
“No hetaṁ, bhante”. «Нет, уважаемый».
“Yasmā ca kho etaṁ, bhikkhave, mayā ñātaṁ diṭṭhaṁ viditaṁ sacchikataṁ phassitaṁ paññāya: «Но именно потому, что это было познано мной, увидено, обнаружено, реализовано, затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyantī’ti, tasmāhaṁ ‘evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ pajahathā’ti vadāmi. «Когда человек чувствует некий вид приятного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются» – то я говорю: «Отбросьте этот вид приятного чувства».
Mayā cetaṁ, bhikkhave, aññātaṁ abhavissa adiṭṭhaṁ aviditaṁ asacchikataṁ aphassitaṁ paññāya: И если бы это было не познано мной, не увидено, не обнаружено, не реализовано, не затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhantī’ti, evāhaṁ ajānanto ‘evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ upasampajja viharathā’ti vadeyyaṁ; «Когда человек чувствует другой вид приятного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются» –
api nu me etaṁ, bhikkhave, patirūpaṁ abhavissā”ti? то было бы подобающе для меня, не зная этого, говорить: «Войдите и пребывайте в этом виде приятного чувства?»
“No hetaṁ, bhante”. «Нет, уважаемый».
“Yasmā ca kho etaṁ, bhikkhave, mayā ñātaṁ diṭṭhaṁ viditaṁ sacchikataṁ phassitaṁ paññāya: «Но именно потому, что это было познано мной, увидено, обнаружено, реализовано, затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti, kusalā dhammā abhivaḍḍhantī’ti, tasmāhaṁ ‘evarūpaṁ sukhaṁ vedanaṁ upasampajja viharathā’ti vadāmi. «Когда человек чувствует другой вид приятного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются» – то я говорю: «Войдите и пребывайте в этом виде приятного чувства».
Mayā cetaṁ, bhikkhave, aññātaṁ abhavissa adiṭṭhaṁ aviditaṁ asacchikataṁ aphassitaṁ paññāya: И если бы это было не познано мной, не увидено, не обнаружено, не реализовано, не затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyantī’ti, evāhaṁ ajānanto ‘evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ pajahathā’ti vadeyyaṁ; Когда человек чувствует некий вид болезненного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются.
api nu me etaṁ, bhikkhave, patirūpaṁ abhavissā”ti? То было бы подобающе для меня, не зная этого, говорить: «Отбросьте этот вид приятного чувства»?
“No hetaṁ, bhante”. «Нет, уважаемый».
“Yasmā ca kho etaṁ, bhikkhave, mayā ñātaṁ diṭṭhaṁ viditaṁ sacchikataṁ phassitaṁ paññāya: «Но именно потому, что это было познано мной, увидено, обнаружено, реализовано, затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyantī’ti, tasmāhaṁ ‘evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ pajahathā’ti vadāmi. «Когда человек чувствует некий вид болезненного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются» – то я говорю: «Отбросьте этот вид болезненного чувства».
Mayā cetaṁ, bhikkhave, aññātaṁ abhavissa adiṭṭhaṁ aviditaṁ asacchikataṁ aphassitaṁ paññāya: И если бы это было не познано мной, не увидено, не обнаружено, не реализовано, не затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhantī’ti, evāhaṁ ajānanto ‘evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ upasampajja viharathā’ti vadeyyaṁ; «Когда человек чувствует другой вид приятного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются» –
api nu me etaṁ, bhikkhave, patirūpaṁ abhavissā”ti? то было бы подобающе для меня, не зная этого, говорить: «Войдите и пребывайте в этом виде болезненного чувства?»
“No hetaṁ, bhante”. «Нет, уважаемый».
“Yasmā ca kho etaṁ, bhikkhave, mayā ñātaṁ diṭṭhaṁ viditaṁ sacchikataṁ phassitaṁ paññāya: «Но именно потому, что это было познано мной, увидено, обнаружено, реализовано, затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhantī’ti, tasmāhaṁ ‘evarūpaṁ dukkhaṁ vedanaṁ upasampajja viharathā’ti vadāmi. «Когда человек чувствует другой вид болезненного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются» – то я говорю: «Войдите и пребывайте в этом виде болезненного чувства».
Mayā cetaṁ, bhikkhave, aññātaṁ abhavissa adiṭṭhaṁ aviditaṁ asacchikataṁ aphassitaṁ paññāya: И если бы это было не познано мной, не увидено, не обнаружено, не реализовано, не затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyantī’ti, evāhaṁ ajānanto ‘evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ pajahathā’ti vadeyyaṁ; «Когда человек чувствует некий вид ни-приятного-ни-болезненного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются».
api nu me etaṁ, bhikkhave, patirūpaṁ abhavissā”ti? то было бы подобающе для меня, не зная этого, говорить: «Отбросьте этот вид ни-приятного-ни-болезненного чувства»?
“No hetaṁ, bhante”. «Нет, уважаемый».
“Yasmā ca kho etaṁ, bhikkhave, mayā ñātaṁ diṭṭhaṁ viditaṁ sacchikataṁ phassitaṁ paññāya: «Но именно потому, что это было познано мной, увидено, обнаружено, реализовано, затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā abhivaḍḍhanti kusalā dhammā parihāyantī’ti, tasmāhaṁ ‘evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ pajahathā’ti vadāmi. «Когда человек чувствует некий вид ни-приятного-ни-болезненного чувства, неблагие состояния увеличиваются в нём, и благие состояния уменьшаются» – то я говорю: «Отбросьте этот вид ни-приятного-ни-болезненного чувства».
Mayā cetaṁ, bhikkhave, aññātaṁ abhavissa adiṭṭhaṁ aviditaṁ asacchikataṁ aphassitaṁ paññāya: И если бы это было не познано мной, не увидено, не обнаружено, не реализовано, не затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhantī’ti, evāhaṁ ajānanto ‘evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ upasampajja viharathā’ti vadeyyaṁ; «Когда человек чувствует другой вид ни-приятного-ни-болезненного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются» –
api nu me etaṁ, bhikkhave, patirūpaṁ abhavissā”ti? то было бы подобающе для меня, не зная этого, говорить: «Войдите и пребывайте в этом виде ни-приятного-ни-болезненного чувства?»
“No hetaṁ, bhante”. «Нет, уважаемый».
“Yasmā ca kho etaṁ, bhikkhave, mayā ñātaṁ diṭṭhaṁ viditaṁ sacchikataṁ phassitaṁ paññāya: «Но именно потому, что это было познано мной, увидено, обнаружено, реализовано, затронуто мудростью так:
‘idhekaccassa evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayato akusalā dhammā parihāyanti kusalā dhammā abhivaḍḍhantī’ti, tasmāhaṁ ‘evarūpaṁ adukkhamasukhaṁ vedanaṁ upasampajja viharathā’ti vadāmi. «Когда человек чувствует другой вид ни-приятного-ни-болезненного чувства, неблагие состояния уменьшаются в нём, и благие состояния увеличиваются» – то я говорю: «Войдите и пребывайте в этом виде ни-приятного-ни-болезненного чувства».
Nāhaṁ, bhikkhave, sabbesaṁyeva bhikkhūnaṁ ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi; Монахи, я не говорю обо всех монахах, что им всё ещё нужно работать с прилежанием.
na panāhaṁ, bhikkhave, sabbesaṁyeva bhikkhūnaṁ ‘na appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Но я не говорю и обо всех монахах, что им не нужно более работать с прилежанием.
Ye te, bhikkhave, bhikkhū arahanto khīṇāsavā vusitavanto katakaraṇīyā ohitabhārā anuppattasadatthā parikkhīṇabhavasaṁyojanā sammadaññāvimuttā, tathārūpānāhaṁ, bhikkhave, bhikkhūnaṁ ‘na appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я не говорю о тех монахах, которые араханты, чьи пятна [загрязнений ума] уничтожены, которые прожили святую жизнь, сделали то, что следовало сделать, сбросили тяжкий груз, достигли своей цели, полностью уничтожили оковы существования и всецело освободились посредством окончательного знания, что им всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Kataṁ tesaṁ appamādena. Потому что он выполнил свою работу с прилежанием
Abhabbā te pamajjituṁ. и он более неспособен стать беспечным.
Ye ca kho te, bhikkhave, bhikkhū sekkhā appattamānasā anuttaraṁ yogakkhemaṁ patthayamānā viharanti, tathārūpānāhaṁ, bhikkhave, bhikkhūnaṁ ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Но я говорю о тех монахах, которые [являются учениками] в высшей тренировке, которые не достигли цели, которые пребывают в стремлении к непревзойдённой защите от подневольности, что им всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему? Потому что
Appeva nāmime āyasmanto anulomikāni senāsanāni paṭisevamānā kalyāṇamitte bhajamānā indriyāni samannānayamānā—когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ и общается с хорошими друзьями, и подпитывает свои духовные качества,
yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyunti. то тогда он может реализовать для себя посредством прямого знания и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную.
Imaṁ kho ahaṁ, bhikkhave, imesaṁ bhikkhūnaṁ appamādaphalaṁ sampassamāno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Видя этот плод прилежания для этих монахов, я говорю, что им всё ещё нужно работать с прилежанием.
Sattime, bhikkhave, puggalā santo saṁvijjamānā lokasmiṁ. Монахи, есть семь типов личностей в мире.
Katame satta? Какие семь?
Ubhatobhāgavimutto, paññāvimutto, kāyasakkhi, diṭṭhippatto, saddhāvimutto, dhammānusārī, saddhānusārī. Освобождённый-в-обоих-отношениях, освобождённый-мудростью, засвидетельствовавший-телом, достигший-воззрения, освобождённый-верой, идущий-за-счёт-Дхаммы, идущий-за-счёт-веры.
Katamo ca, bhikkhave, puggalo ubhatobhāgavimutto? И какой тип личности является освобождённым-в-обоих-отношениях?
Idha, bhikkhave, ekacco puggalo ye te santā vimokkhā atikkamma rūpe āruppā te kāyena phusitvā viharati paññāya cassa disvā āsavā parikkhīṇā honti. Вот некий человек касается телом и пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью.
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, puggalo ubhatobhāgavimutto Этот тип личности зовётся освобождённым-в-обоих-отношениях.
imassa kho ahaṁ, bhikkhave, bhikkhuno ‘na appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я не говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Kataṁ tassa appamādena. Потому что он выполнил свою работу с прилежанием
Abhabbo so pamajjituṁ. и он более неспособен стать беспечным.
Katamo ca, bhikkhave, puggalo paññāvimutto? И какой тип личности является освобождённым-мудростью?
Idha, bhikkhave, ekacco puggalo ye te santā vimokkhā atikkamma rūpe āruppā te na kāyena phusitvā viharati, paññāya cassa disvā āsavā parikkhīṇā honti. Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, но его пятна [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью.
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, puggalo paññāvimutto. Этот тип личности зовётся освобождённым-мудростью.
Imassapi kho ahaṁ, bhikkhave, bhikkhuno ‘na appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я не говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Kataṁ tassa appamādena. Потому что он выполнил свою работу с прилежанием
Abhabbo so pamajjituṁ. и он более неспособен стать беспечным.
Katamo ca, bhikkhave, puggalo kāyasakkhi? И какой тип личности является засвидетельствовавшим-телом?
Idha, bhikkhave, ekacco puggalo ye te santā vimokkhā atikkamma rūpe āruppā te kāyena phusitvā viharati, paññāya cassa disvā ekacce āsavā parikkhīṇā honti. Вот некий человек касается телом и пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и некоторые из его пятен [загрязнений ума] уничтожены за счёт его видения мудростью.
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, puggalo kāyasakkhi. Этот тип личности зовётся засвидетельствовавшим-телом.
Imassa kho ahaṁ, bhikkhave, bhikkhuno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему? Потому что
Appeva nāma ayamāyasmā anulomikāni senāsanāni paṭisevamāno kalyāṇamitte bhajamāno indriyāni samannānayamāno—когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ и общается с хорошими друзьями, и подпитывает свои духовные качества,
yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyāti. то тогда он может реализовать для себя посредством прямого знания и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную.
Imaṁ kho ahaṁ, bhikkhave, imassa bhikkhuno appamādaphalaṁ sampassamāno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Видя этот плод прилежания для такого монаха, я говорю, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Katamo ca, bhikkhave, puggalo diṭṭhippatto? И какой тип личности является достигшим-воззрения?
Idha, bhikkhave, ekacco puggalo ye te santā vimokkhā atikkamma rūpe āruppā te na kāyena phusitvā viharati, paññāya cassa disvā ekacce āsavā parikkhīṇā honti, tathāgatappaveditā cassa dhammā paññāya vodiṭṭhā honti vocaritā. Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, А также он пересмотрел и изучил мудростью учения, провозглашённые Татхагатой.
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, puggalo diṭṭhippatto. Этот тип личности зовётся достигшим-воззрения.
Imassapi kho ahaṁ, bhikkhave, bhikkhuno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему? Потому что
Appeva nāma ayamāyasmā anulomikāni senāsanāni paṭisevamāno kalyāṇamitte bhajamāno indriyāni samannānayamāno—когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ и общается с хорошими друзьями, и подпитывает свои духовные качества,
yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyāti. то тогда он может реализовать для себя посредством прямого знания и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную.
Imaṁ kho ahaṁ, bhikkhave, imassa bhikkhuno appamādaphalaṁ sampassamāno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Видя этот плод прилежания для такого монаха, я говорю, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Katamo ca, bhikkhave, puggalo saddhāvimutto. И какой тип личности является освобождённым-верой?
Idha, bhikkhave, ekacco puggalo ye te santā vimokkhā atikkamma rūpe āruppā te na kāyena phusitvā viharati, paññāya cassa disvā ekacce āsavā parikkhīṇā honti, tathāgate cassa saddhā niviṭṭhā hoti mūlajātā patiṭṭhitā. Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, и его вера в Татхагату взращена, укоренена, утверждена.
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, puggalo saddhāvimutto. Этот тип личности зовётся освобождённым-верой.
Imassapi kho ahaṁ, bhikkhave, bhikkhuno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему? Потому что
Appeva nāma ayamāyasmā anulomikāni senāsanāni paṭisevamāno kalyāṇamitte bhajamāno indriyāni samannānayamāno—когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ и общается с хорошими друзьями, и подпитывает свои духовные качества,
yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyāti. то тогда он может реализовать для себя посредством прямого знания и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную.
Imaṁ kho ahaṁ, bhikkhave, imassa bhikkhuno appamādaphalaṁ sampassamāno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Видя этот плод прилежания для такого монаха, я говорю, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Katamo ca, bhikkhave, puggalo dhammānusārī? И какой тип личности является идущим-за-счёт-Дхаммы?
Idha, bhikkhave, ekacco puggalo ye te santā vimokkhā atikkamma rūpe āruppā te na kāyena phusitvā viharati, paññāya cassa disvā ekacce āsavā parikkhīṇā honti, tathāgatappaveditā cassa dhammā paññāya mattaso nijjhānaṁ khamanti, api cassa ime dhammā honti, seyyathidaṁ—Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, но те учения, что были провозглашены Татхагатой, приняты им после их достаточного рассмотрения мудростью. Кроме того, у него есть эти качества:
saddhindriyaṁ, vīriyindriyaṁ, satindriyaṁ, samādhindriyaṁ, paññindriyaṁ. качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения и качество мудрости.
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, puggalo dhammānusārī. Этот тип личности зовётся идущим-за-счёт-Дхаммы.
Imassapi kho ahaṁ, bhikkhave, bhikkhuno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему? Потому что
Appeva nāma ayamāyasmā anulomikāni senāsanāni paṭisevamāno kalyāṇamitte bhajamāno indriyāni samannānayamāno—когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ и общается с хорошими друзьями, и подпитывает свои духовные качества,
yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyāti. то тогда он может реализовать для себя посредством прямого знания и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную.
Imaṁ kho ahaṁ, bhikkhave, imassa bhikkhuno appamādaphalaṁ sampassamāno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Видя этот плод прилежания для такого монаха, я говорю, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Katamo ca, bhikkhave, puggalo saddhānusārī? И какой тип личности является идущим-за-счёт-веры?
Idha, bhikkhave, ekacco puggalo ye te santā vimokkhā atikkamma rūpe āruppā te na kāyena phusitvā viharati, paññāya cassa disvā ekacce āsavā parikkhīṇā honti, tathāgate cassa saddhāmattaṁ hoti pemamattaṁ, api cassa ime dhammā honti, seyyathidaṁ—Вот некий человек не касается телом и не пребывает в тех освобождениях, которые являются умиротворёнными и нематериальными, превосходящими формы, и его пятна [загрязнений ума] ещё не уничтожены за счёт его видения мудростью, но всё же у него есть достаточная вера и любовь к Татхагате. Кроме того, у него есть эти качества:
saddhindriyaṁ, vīriyindriyaṁ, satindriyaṁ, samādhindriyaṁ, paññindriyaṁ. качество веры, качество усердия, качество осознанности, качество сосредоточения и качество мудрости.
Ayaṁ vuccati, bhikkhave, puggalo saddhānusārī. Этот тип личности зовётся идущим-за-счёт-веры.
Imassapi kho ahaṁ, bhikkhave, bhikkhuno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Я говорю о таком монахе, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Taṁ kissa hetu? И почему? Потому что
Appeva nāma ayamāyasmā anulomikāni senāsanāni paṭisevamāno kalyāṇamitte bhajamāno indriyāni samannānayamāno—когда этот достопочтенный пользуется одним из подходящих жилищ и общается с хорошими друзьями, и подпитывает свои духовные качества,
yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyyāti. то тогда он может реализовать для себя посредством прямого знания и здесь и сейчас войти и пребывать в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную.
Imaṁ kho ahaṁ, bhikkhave, imassa bhikkhuno appamādaphalaṁ sampassamāno ‘appamādena karaṇīyan’ti vadāmi. Видя этот плод прилежания для такого монаха, я говорю, что ему всё ещё нужно работать с прилежанием.
Nāhaṁ, bhikkhave, ādikeneva aññārādhanaṁ vadāmi; Монахи, я не говорю, что окончательное знание достигается сразу же.
api ca, bhikkhave, anupubbasikkhā anupubbakiriyā anupubbapaṭipadā aññārādhanā hoti. Напротив, окончательное знание достигается посредством постепенной тренировки, постепенной практики, постепенного совершенствования.
Kathañca, bhikkhave, anupubbasikkhā anupubbakiriyā anupubbapaṭipadā aññārādhanā hoti? И каким образом окончательное знание достигается посредством постепенной тренировки, постепенной практики, постепенного совершенствования?
Idha, bhikkhave, saddhājāto upasaṅkamati, upasaṅkamanto payirupāsati, payirupāsanto sotaṁ odahati, ohitasoto dhammaṁ suṇāti, sutvā dhammaṁ dhāreti, dhatānaṁ dhammānaṁ atthaṁ upaparikkhati, atthaṁ upaparikkhato dhammā nijjhānaṁ khamanti, dhammanijjhānakkhantiyā sati chando jāyati, chandajāto ussahati, ussāhetvā tuleti, tulayitvā padahati, pahitatto samāno kāyena ceva paramasaccaṁ sacchikaroti, paññāya ca naṁ ativijjha passati. Вот, тот, у кого есть вера [в учителя], навещает его. Когда он навещает его, он выражает ему почтение. Когда он выражает ему почтение, он склоняет ухо. Тот, кто склоняет ухо, слышит Дхамму. Услышав Дхамму, он запоминает её. Он изучает смысл учений, которые он запомнил. Когда он изучает их смысл, он обретает согласие с этими учениями посредством раздумий. Когда возникло рвение, он проявляет волю. Проявив волю, он тщательно исследует. Тщательно исследовав, он старается. Решительно стараясь, он реализует телом высочайшую истину и видит её, проникнув в неё мудростью.
Sāpi nāma, bhikkhave, saddhā nāhosi; Если бы не было веры, монахи,
tampi nāma, bhikkhave, upasaṅkamanaṁ nāhosi; то не было бы этого посещения [учителя],
sāpi nāma, bhikkhave, payirupāsanā nāhosi; то не было бы выражения этого почтения,
tampi nāma, bhikkhave, sotāvadhānaṁ nāhosi; то не было бы этого склонения уха,
tampi nāma, bhikkhave, dhammassavanaṁ nāhosi; то не было бы этого слушания Дхаммы,
sāpi nāma, bhikkhave, dhammadhāraṇā nāhosi; то не было бы этого запоминания Дхаммы,
sāpi nāma, bhikkhave, atthūpaparikkhā nāhosi; то не было бы этого изучения смысла,
sāpi nāma, bhikkhave, dhammanijjhānakkhanti nāhosi; не было бы этого согласия с этими учениями посредством раздумий,
sopi nāma, bhikkhave, chando nāhosi; не было бы этого рвения,
sopi nāma, bhikkhave, ussāho nāhosi; не было бы этого проявления воли,
sāpi nāma, bhikkhave, tulanā nāhosi; не было бы этого тщательного исследования,
tampi nāma, bhikkhave, padhānaṁ nāhosi. не было бы этого старания.
Vippaṭipannāttha, bhikkhave, micchāpaṭipannāttha, bhikkhave. Монахи, вы потеряли свой путь! Монахи, вы практиковали ошибочный путь!
Kīva dūrevime, bhikkhave, moghapurisā apakkantā imamhā dhammavinayā. Монахи, до какой степени эти пустоголовые люди отклонились от этой Дхаммы и Винаи?
Atthi, bhikkhave, catuppadaṁ veyyākaraṇaṁ yassuddiṭṭhassa viññū puriso nacirasseva paññāyatthaṁ ājāneyya. Монахи, есть такое утверждение в четыре фразы, и когда его декламирует [вслух по памяти] мудрый человек, он быстро понимает его [смысл].
Uddisissāmi vo, bhikkhave, ājānissatha me tan”ti? Я продекламирую его для вас, монахи. Постарайтесь понять».
“Ke ca mayaṁ, bhante, ke ca dhammassa aññātāro”ti? «Уважаемый, кто мы такие, чтобы понимать Дхамму?»
“Yopi so, bhikkhave, satthā āmisagaru āmisadāyādo āmisehi saṁsaṭṭho viharati tassa pāyaṁ evarūpī paṇopaṇaviyā na upeti: «Монахи, даже с учителем, который озабочен материальными вещами, [который] наследник материальных вещей, привязан к материальным вещам, такие придирки [со стороны его учеников] неподобающи:
‘evañca no assa atha naṁ kareyyāma, na ca no evamassa na naṁ kareyyāmā’ti, kiṁ pana, bhikkhave, yaṁ tathāgato sabbaso āmisehi visaṁsaṭṭho viharati. «Если мы получим это, мы сделаем это; если мы не получим этого, мы не станем делать этого». Так что уж тут говорить, [когда учителем является] Татхагата, который всецело отлучён от материальных вещей?
Saddhassa, bhikkhave, sāvakassa satthusāsane pariyogāhiya vattato ayamanudhammo hoti: Монахи, это естественно для верующего ученика, который нацелен на постижение Учения Учителя, что он будет вести себя так:
‘satthā bhagavā, sāvakohamasmi; «Благословенный – учитель. Я его ученик.
jānāti bhagavā, nāhaṁ jānāmī’ti. Благословенный знает. Я не знаю».
Saddhassa, bhikkhave, sāvakassa satthusāsane pariyogāhiya vattato ruḷhanīyaṁ satthusāsanaṁ hoti ojavantaṁ. Для верующего ученика, который нацелен на постижение Учения Учителя, Учение Учителя является питающим и освежающим.
Saddhassa, bhikkhave, sāvakassa satthusāsane pariyogāhiya vattato ayamanudhammo hoti: Монахи, это естественно для верующего ученика, который нацелен на постижение Учения Учителя, что он будет вести себя так:
‘kāmaṁ taco ca nhāru ca aṭṭhi ca avasissatu, sarīre upassussatu maṁsalohitaṁ, yaṁ taṁ purisathāmena purisavīriyena purisaparakkamena pattabbaṁ na taṁ apāpuṇitvā vīriyassa saṇṭhānaṁ bhavissatī’ti. «Пусть останутся только кожа, сухожилия и кости, пусть высохнет плоть и кровь в моём теле, но я не позволю своему усердию ослабнуть, пока не достигну того, что может быть достигнуто человеческой силой, старанием, рвением».
Saddhassa, bhikkhave, sāvakassa satthusāsane pariyogāhiya vattato dvinnaṁ phalānaṁ aññataraṁ phalaṁ pāṭikaṅkhaṁ—Для верующего ученика, который нацелен на постижение Учения Учителя, можно ожидать одного из двух плодов:
diṭṭheva dhamme aññā, sati vā upādisese anāgāmitā”ti. либо окончательного знания здесь и сейчас, либо не-возвращения, если осталось остаточное цепляние».
Idamavoca bhagavā. Так сказал Благословенный.
Attamanā te bhikkhū bhagavato bhāsitaṁ abhinandunti. Монахи были довольны и восхитились словами Благословенного.
Kīṭāgirisuttaṁ niṭṭhitaṁ dasamaṁ.
Bhikkhuvaggo niṭṭhito dutiyo.
Tassuddānaṁ
Kuñjara rāhula sassataloko,
Mālukyaputto ca bhaddāli nāmo;
Khudda dijātha sahampatiyācaṁ,
Nāḷaka raññikiṭāgirināmo.