Other Translations: Deutsch , English
From:
Majjhima Nikāya 83 Мадджхима Никая 83
Maghadevasutta Царь Макхадэва
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā mithilāyaṁ viharati maghadevaambavane. Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Митхиле в манговой роще Макхадэвы.
Atha kho bhagavā aññatarasmiṁ padese sitaṁ pātvākāsi. И тогда в некоем месте Благословенный улыбнулся.
Atha kho āyasmato ānandassa etadahosi: Мысль пришла к достопочтенному Ананде:
“ko nu kho hetu, ko paccayo bhagavato sitassa pātukammāya? «В чём условие, в чём причина улыбки Благословенного?
Na akāraṇena tathāgatā sitaṁ pātukarontī”ti. Татхагаты не улыбаются без причины».
Atha kho āyasmā ānando ekaṁsaṁ cīvaraṁ katvā yena bhagavā tenañjaliṁ paṇāmetvā bhagavantaṁ etadavoca: Поэтому он закинул внешнее одеяние за плечо, сложил руки в почтительном приветствии Благословенного, и спросил его:
“ko nu kho, bhante, hetu, ko paccayo bhagavato sitassa pātukammāya? «В чём условие, в чём причина улыбки Благословенного?
Na akāraṇena tathāgatā sitaṁ pātukarontī”ti. Татхагаты не улыбаются без причины».
“Bhūtapubbaṁ, ānanda, imissāyeva mithilāyaṁ rājā ahosi maghadevo nāma dhammiko dhammarājā dhamme ṭhito mahārājā; «Однажды, Ананда, в этой самой Митхиле жил царь по имени Макхадэва. Он был праведным царём, который правил Дхаммой – великий царь, утверждённый в Дхамме.
dhammaṁ carati brāhmaṇagahapatikesu negamesu ceva jānapadesu ca; Он вёл себя в соответствии с Дхаммой наряду с брахманами и домохозяевами, горожанами и селянами,
uposathañca upavasati cātuddasiṁ pañcadasiṁ aṭṭhamiñca pakkhassa. и он соблюдал Упосатху на четырнадцатый, пятнадцатый, и восьмой день половины месяца.
Atha kho, ānanda, rājā maghadevo bahūnaṁ vassānaṁ bahūnaṁ vassasatānaṁ bahūnaṁ vassasahassānaṁ accayena kappakaṁ āmantesi: По истечении многих лет, многих сотен лет, многих тысяч лет, царь Макхадэва обратился к своему цирюльнику:
‘yadā me, samma kappaka, passeyyāsi sirasmiṁ palitāni jātāni, atha me āroceyyāsī’ti. «Дорогой цирюльник, когда увидишь седые волосы на моей голове, скажи мне».
‘Evaṁ, devā’ti kho, ānanda, kappako rañño maghadevassa paccassosi. «Да, ваше величество» – ответил тот.
Addasā kho, ānanda, kappako bahūnaṁ vassānaṁ bahūnaṁ vassasatānaṁ bahūnaṁ vassasahassānaṁ accayena rañño maghadevassa sirasmiṁ palitāni jātāni. И через много лет, много сотен лет, много тысяч лет цирюльник увидел седые волосы, растущие на голове царя Макхадэвы.
Disvāna rājānaṁ maghadevaṁ etadavoca: Он сказал царю:
‘pātubhūtā kho devassa devadūtā, dissanti sirasmiṁ palitāni jātānī’ti. «Небесные посланники появились, ваше величество. Седые волосы растут на голове вашего величества».
‘Tena hi, samma kappaka, tāni palitāni sādhukaṁ saṇḍāsena uddharitvā mama añjalismiṁ patiṭṭhāpehī’ti. «Хорошо, дорогой цирюльник, тщательно вырви пинцетом эти седые волосы и положи мне на ладонь».
‘Evaṁ, devā’ti kho, ānanda, kappako rañño maghadevassa paṭissutvā tāni palitāni sādhukaṁ saṇḍāsena uddharitvā rañño maghadevassa añjalismiṁ patiṭṭhāpesi. «Да, ваше величество» – ответил он, тщательно вырвал пинцетом эти седые волосы и положил их на ладонь царя.
Atha kho, ānanda, rājā maghadevo kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ āmantāpetvā etadavoca: Тогда царь Макхадэва в качестве вознаграждения подарил своему цирюльнику [целую] деревню, позвал царевича, своего старшего сына, и сказал:
‘pātubhūtā kho me, tāta kumāra, devadūtā; «Дорогой царевич, появились небесные посланники.
dissanti sirasmiṁ palitāni jātāni; Седые волосы растут на моей голове.
bhuttā kho pana me mānusakā kāmā; Я наслаждался человеческими чувственными удовольствиями,
samayo dibbe kāme pariyesituṁ. А теперь пришла пора искать божественные чувственные удовольствия.
Ehi tvaṁ, tāta kumāra, imaṁ rajjaṁ paṭipajja. Ну же, дорогой царевич, принимай царствование.
Ahaṁ pana kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajissāmi. Я обрею волосы и бороду, надену жёлтые одежды, и оставлю жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной.
Tena hi, tāta kumāra, yadā tvampi passeyyāsi sirasmiṁ palitāni jātāni, atha kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ sādhukaṁ rajje samanusāsitvā kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajeyyāsi. А когда, дорогой царевич, ты также увидишь, что седые волосы растут на твоей голове, то тогда, в качестве вознаграждения подарив своему цирюльнику [целую] деревню, дав царевичу, твоему старшему сыну, тщательные наставления по царствованию, обрей волосы и бороду, надень жёлтые одежды, и оставь жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной.
Yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyāsi, mā kho me tvaṁ antimapuriso ahosi. Продолжи эту благую практику, установленную мной, не будь последним.
Yasmiṁ kho, tāta kumāra, purisayuge vattamāne evarūpassa kalyāṇassa vattassa samucchedo hoti so tesaṁ antimapuriso hoti. Ананда, когда живут два человека, тот, при ком происходит нарушение этой благой практики, и является последним из них.
Taṁ tāhaṁ, tāta kumāra, evaṁ vadāmi—Поэтому, дорогой царевич, я говорю тебе:
yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyāsi, mā kho me tvaṁ antimapuriso ahosī’ti. «Продолжи эту благую практику, установленную мной, Не будь последним».
Atha kho, ānanda, rājā maghadevo kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ sādhukaṁ rajje samanusāsitvā imasmiṁyeva maghadevaambavane kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbaji. И затем, подарив в качестве вознаграждения своему цирюльнику [целую] деревню, тщательно наставив царевича, своего старшего сына, в царствовании, в манговой роще Макхадэвы он обрил свои волосы и бороду, надел жёлтые одежды, и оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной.
So mettāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihāsi, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ mettāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihāsi. Он пребывал, наполняя первую сторону света умом, наделённым доброжелательностью, равно как и вторую, равно как и третью, равно как и четвёртую. Вверх, вниз, вокруг и всюду, и ко всем, как к самому себе, – он пребывал, охватывая и наполняя весь мир умом, наделённым доброжелательностью, – обильным, возвышенным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности.
Karuṇāsahagatena cetasā … Он пребывал, наполняя первую сторону света умом, наделённым состраданием...
muditāsahagatena cetasā … сорадованием…
upekkhāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihāsi, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ upekkhāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihāsi. невозмутимостью, равно как и вторую, равно как и третью, равно как и четвёртую. Вверх, вниз, вокруг и всюду, и ко всем, как к самому себе, – он пребывал, охватывая и наполняя весь мир умом, наделённым невозмутимостью, – обильным, возвышенным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности.
Rājā kho panānanda, maghadevo caturāsītivassasahassāni kumārakīḷitaṁ kīḷi, caturāsītivassasahassāni oparajjaṁ kāresi, caturāsītivassasahassāni rajjaṁ kāresi, caturāsītivassasahassāni imasmiṁyeva maghadevaambavane agārasmā anagāriyaṁ pabbajito brahmacariyamacari. Восемьдесят четыре тысячи лет царь Макхадэва играл в детские игры. Восемьдесят четыре тысячи лет он был наместником. Восемьдесят четыре тысячи лет он правил царством. Восемьдесят четыре тысячи лет он вёл святую жизнь в этой роще Макхадэвы после того, как обрил волосы и бороду, надел жёлтые одежды, и оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной.
So cattāro brahmavihāre bhāvetvā kāyassa bhedā paraṁ maraṇā brahmalokūpago ahosi. Развив четыре божественных обители, с распадом тела, после смерти, он перешёл в мир Брахмы.
Atha kho rañño, ānanda, maghadevassa putto bahūnaṁ vassānaṁ bahūnaṁ vassasatānaṁ bahūnaṁ vassasahassānaṁ accayena kappakaṁ āmantesi: По истечении многих лет, многих сотен лет, многих тысяч лет, сын царя Макхадэвы обратился к своему цирюльнику:
‘yadā me, samma kappaka, passeyyāsi sirasmiṁ palitāni jātāni, atha kho āroceyyāsī’ti. «Дорогой цирюльник, когда увидишь седые волосы на моей голове, скажи мне».
‘Evaṁ, devā’ti kho, ānanda, kappako rañño maghadevassa puttassa paccassosi. И всё произошло так же, как и в случае с его отцом.
Addasā kho, ānanda, kappako bahūnaṁ vassānaṁ bahūnaṁ vassasatānaṁ bahūnaṁ vassasahassānaṁ accayena rañño maghadevassa puttassa sirasmiṁ palitāni jātāni.
Disvāna rañño maghadevassa puttaṁ etadavoca:
‘pātubhūtā kho devassa devadūtā;
dissanti sirasmiṁ palitāni jātānī’ti.
‘Tena hi, samma kappaka, tāni palitāni sādhukaṁ saṇḍāsena uddharitvā mama añjalismiṁ patiṭṭhāpehī’ti.
‘Evaṁ, devā’ti kho, ānanda, kappako rañño maghadevassa puttassa paṭissutvā tāni palitāni sādhukaṁ saṇḍāsena uddharitvā rañño maghadevassa puttassa añjalismiṁ patiṭṭhāpesi.
Atha kho, ānanda, rañño maghadevassa putto kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ āmantāpetvā etadavoca:
‘pātubhūtā kho me, tāta kumāra, devadūtā;
dissanti sirasmiṁ palitāni jātāni;
bhuttā kho pana me mānusakā kāmā;
samayo dibbe kāme pariyesituṁ.
Ehi tvaṁ, tāta kumāra, imaṁ rajjaṁ paṭipajja.
Ahaṁ pana kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajissāmi.
Tena hi, tāta kumāra, yadā tvampi passeyyāsi sirasmiṁ palitāni jātāni, atha kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ sādhukaṁ rajje samanusāsitvā kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajeyyāsi.
Yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyāsi, mā kho me tvaṁ antimapuriso ahosi.
Yasmiṁ kho, tāta kumāra, purisayuge vattamāne evarūpassa kalyāṇassa vattassa samucchedo hoti so tesaṁ antimapuriso hoti.
Taṁ tāhaṁ, tāta kumāra, evaṁ vadāmi—
yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyāsi, mā kho me tvaṁ antimapuriso ahosī’ti.
Atha kho, ānanda, rañño maghadevassa putto kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ sādhukaṁ rajje samanusāsitvā imasmiṁyeva maghadevaambavane kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbaji.
So mettāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihāsi, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ mettāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihāsi.
Karuṇāsahagatena cetasā …
muditāsahagatena cetasā …
upekkhāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihāsi, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ upekkhāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihāsi.
Rañño kho panānanda, maghadevassa putto caturāsītivassasahassāni kumārakīḷitaṁ kīḷi, caturāsītivassasahassāni oparajjaṁ kāresi, caturāsītivassasahassāni rajjaṁ kāresi, caturāsītivassasahassāni imasmiṁyeva maghadevaambavane agārasmā anagāriyaṁ pabbajito brahmacariyamacari.
So cattāro brahmavihāre bhāvetvā kāyassa bhedā paraṁ maraṇā brahmalokūpago ahosi. Развив четыре божественных обители, с распадом тела, после смерти, он перешёл в мир Брахмы.
Rañño kho panānanda, maghadevassa puttapaputtakā tassa paramparā caturāsītirājasahassāni imasmiṁyeva maghadevaambavane kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajiṁsu. Потомки сына царя Макхадэвы в количестве восьмидесяти четырёх тысяч царей в линии преемственности, сбрив волосы и бороду, надев жёлтые одежды, оставляли жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной в этой манговой роще Макхадэвы.
Te mettāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihariṁsu, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ mettāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihariṁsu. Они пребывали, наполняя первую сторону света умом, наделённым доброжелательностью...
Karuṇāsahagatena cetasā … состраданием…
muditāsahagatena cetasā … сорадованием…
upekkhāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihariṁsu, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ upekkhāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihariṁsu. невозмутимостью, равно как и вторую, равно как и третью, равно как и четвёртую. Вверх, вниз, вокруг и всюду, как к самому себе, – они пребывали, охватывая и наполняя весь мир умом, наделённым невозмутимостью, – обильным, возвышенным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности.
Caturāsītivassasahassāni kumārakīḷitaṁ kīḷiṁsu, caturāsītivassasahassāni oparajjaṁ kāresuṁ, caturāsītivassasahassāni rajjaṁ kāresuṁ, caturāsītivassasahassāni imasmiṁyeva maghadevaambavane agārasmā anagāriyaṁ pabbajitā brahmacariyamacariṁsu. Восемьдесят четыре тысячи лет они играли в детские игры. Восемьдесят четыре тысячи лет они были наместниками. Восемьдесят четыре тысячи лет они правили царством. Восемьдесят четыре тысячи лет они вели святую жизнь в этой роще Макхадэвы после того, как обрили волосы и бороду, надели жёлтые одежды, и оставили жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной.
Te cattāro brahmavihāre bhāvetvā kāyassa bhedā paraṁ maraṇā brahmalokūpagā ahesuṁ. Развив четыре божественных обители, с распадом тела, после смерти, они переходили в мир Брахмы.
Nimi tesaṁ rājā pacchimako ahosi dhammiko dhammarājā dhamme ṭhito mahārājā; Ними был последним из тех царей. Он был праведным царём, который правил Дхаммой – великий царь, утверждённый в Дхамме.
dhammaṁ carati brāhmaṇagahapatikesu negamesu ceva jānapadesu ca; Он вёл себя в соответствии с Дхаммой наряду с брахманами и домохозяевами, горожанами и селянами,
uposathañca upavasati cātuddasiṁ pañcadasiṁ aṭṭhamiñca pakkhassa. и он соблюдал Упосатху на четырнадцатый, пятнадцатый, и восьмой день половины месяца.
Bhūtapubbaṁ, ānanda, devānaṁ tāvatiṁsānaṁ sudhammāyaṁ sabhāyaṁ sannisinnānaṁ sannipatitānaṁ ayamantarākathā udapādi: Однажды, Ананда, когда боги мира Тридцати трёх собрались вместе и сидели в Судхамме, зале собраний, между ними случилась такая беседа:
‘lābhā vata, bho, videhānaṁ, suladdhaṁ vata, bho, videhānaṁ, «Какое благо, почтенные, для людей из Видехи, какое великое благо для людей из Видехи,
yesaṁ nimi rājā dhammiko dhammarājā dhamme ṭhito mahārājā; что их царь Ними – праведный царь, который правит Дхаммой…
dhammaṁ carati brāhmaṇagahapatikesu negamesu ceva jānapadesu ca; ведёт себя в соответствии с Дхаммой наряду с брахманами и домохозяевами, горожанами и селянами,
uposathañca upavasati cātuddasiṁ pañcadasiṁ aṭṭhamiñca pakkhassā’ti. и соблюдает Упосатху на четырнадцатый, пятнадцатый, и восьмой день половины месяца».
Atha kho, ānanda, sakko devānamindo deve tāvatiṁse āmantesi: И тогда Сакка, царь богов, обратился к богам мира Тридцати трёх:
‘iccheyyātha no tumhe, mārisā, nimiṁ rājānaṁ daṭṭhun’ti? «Почтенные, хотите ли вы повидать царя Ними?»
‘Icchāma mayaṁ, mārisa, nimiṁ rājānaṁ daṭṭhun’ti. «Почтенный, мы хотели бы повидать царя Ними».
Tena kho pana, ānanda, samayena nimi rājā tadahuposathe pannarase sīsaṁnhāto uposathiko uparipāsādavaragato nisinno hoti. И в то время на Упосатху, на пятнадцатый день, царь Ними вымыл голову и спустился в нижние апартаменты дворца, где и сидел, соблюдая Упосатху.
Atha kho, ānanda, sakko devānamindo—seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya, pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evameva—devesu tāvatiṁsesu antarahito nimissa rañño pamukhe pāturahosi. И тогда, подобно тому как сильный человек мог бы распрямить согнутую руку или согнуть распрямлённую, Сакка, царь богов, исчез из мира Тридцати трёх и возник перед царём Ними.
Atha kho, ānanda, sakko devānamindo nimiṁ rājānaṁ etadavoca: Он сказал царю:
‘lābhā te, mahārāja, suladdhaṁ te, mahārāja. «Какое благо для тебя, великий царь, какое великое благо для тебя, великий царь.
Devā, mahārāja, tāvatiṁsā sudhammāyaṁ sabhāyaṁ kittayamānarūpā sannisinnā: Когда боги мира Тридцати трёх собрались вместе и сидели в Судхамме, зале собраний, между ними случилась такая беседа: «Какое благо… соблюдает Упосатху на четырнадцатый, пятнадцатый, и восьмой день половины месяца».
“lābhā vata, bho, videhānaṁ, suladdhaṁ vata, bho, videhānaṁ,
yesaṁ nimi rājā dhammiko dhammarājā dhamme ṭhito mahārājā;
dhammaṁ carati brāhmaṇagahapatikesu negamesu ceva jānapadesu ca;
uposathañca upavasati cātuddasiṁ pañcadasiṁ aṭṭhamiñca pakkhassā”ti.
Devā te, mahārāja, tāvatiṁsā dassanakāmā. Великий царь, боги хотят тебя видеть.
Tassa te ahaṁ, mahārāja, sahassayuttaṁ ājaññarathaṁ pahiṇissāmi; Я отправлю за тобой, великий царь, колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов.
abhiruheyyāsi, mahārāja, dibbaṁ yānaṁ avikampamāno’ti. Великий царь, взбирайся на божественную колесницу! Без колебаний!»
Adhivāsesi kho, ānanda, nimi rājā tuṇhībhāvena. Царь Ними молча согласился.
Atha kho, ānanda, sakko devānamindo nimissa rañño adhivāsanaṁ viditvā—seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya, pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evameva—nimissa rañño pamukhe antarahito devesu tāvatiṁsesu pāturahosi. И тогда, подобно тому, как сильный человек мог бы распрямить согнутую руку или согнуть распрямлённую, Сакка, царь богов, исчез перед царём Ними и возник среди богов мира Тридцати трёх.
Atha kho, ānanda, sakko devānamindo mātaliṁ saṅgāhakaṁ āmantesi: И тогда Сакка, царь богов, обратился к своему колесничему Матали:
‘ehi tvaṁ, samma mātali, sahassayuttaṁ ājaññarathaṁ yojetvā nimiṁ rājānaṁ upasaṅkamitvā evaṁ vadehi—«Ну же, дорогой Матали, приготовь колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, отправляйся к царю Ними и скажи:
ayaṁ te, mahārāja, sahassayutto ājaññaratho sakkena devānamindena pesito; «Великий царь, эту колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, послал за тобой царь богов Сакка.
abhiruheyyāsi, mahārāja, dibbaṁ yānaṁ avikampamāno’ti. Великий царь, взбирайся на божественную колесницу! Без колебаний!»
‘Evaṁ, bhaddantavā’ti kho, ānanda, mātali saṅgāhako sakkassa devānamindassa paṭissutvā sahassayuttaṁ ājaññarathaṁ yojetvā nimiṁ rājānaṁ upasaṅkamitvā etadavoca: «Да, ваше величество» – ответил колесничий Матали. И приготовив колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, он отправился к царю Ними и сказал:
‘ayaṁ te, mahārāja, sahassayutto ājaññaratho sakkena devānamindena pesito; «Великий царь, эту колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, послал за тобой царь богов Сакка.
abhiruha, mahārāja, dibbaṁ yānaṁ avikampamāno. Великий царь, взбирайся на божественную колесницу! Без колебаний!
Api ca, mahārāja, katamena taṁ nemi, yena vā pāpakammā pāpakānaṁ kammānaṁ vipākaṁ paṭisaṁvedenti, yena vā kalyāṇakammā kalyāṇakammānaṁ vipākaṁ paṭisaṁvedentī’ti? Но, великий царь, каким путём мне везти тебя: тем, посредством которого свершители зла переживают результаты своих злых деяний, или же тем, посредством которого свершители блага переживают результаты благих деяний?»
‘Ubhayeneva maṁ, mātali, nehī’ti. «Вези меня обоими путями, Матали».
Sampavesesi kho, ānanda, mātali, saṅgāhako nimiṁ rājānaṁ sudhammaṁ sabhaṁ. Матали привёз царя Ними в Судхамму, зал собраний.
Addasā kho, ānanda, sakko devānamindo nimiṁ rājānaṁ dūratova āgacchantaṁ. Сакка, царь богов, увидел царя Ними издали
Disvāna nimiṁ rājānaṁ etadavoca: и сказал ему:
‘ehi kho, mahārāja. «Идём, великий царь!
Svāgataṁ, mahārāja. Добро пожаловать, великий царь!
Devā te dassanakāmā, mahārāja, tāvatiṁsā sudhammāyaṁ sabhāyaṁ kittayamānarūpā sannisinnā: Боги мира Тридцати трёх, великий царь, сидят в Судхамме, зале собраний, и говорят так: «Какое благо… соблюдает Упосатху на четырнадцатый, пятнадцатый, и восьмой день половины месяца».
“lābhā vata, bho, videhānaṁ, suladdhaṁ vata, bho, videhānaṁ,
yesaṁ nimi rājā dhammiko dhammarājā dhamme ṭhito mahārājā;
dhammaṁ carati brāhmaṇagahapatikesu negamesu ceva jānapadesu ca;
uposathañca upavasati cātuddasiṁ pañcadasiṁ aṭṭhamiñca pakkhassā”ti.
Devā te, mahārāja, tāvatiṁsā dassanakāmā. Великий царь, боги мира Тридцати трёх желают тебя видеть.
Abhirama, mahārāja, devesu devānubhāvenā’ti. Великий царь, наслаждайся небесным могуществом среди богов».
‘Alaṁ, mārisa, tattheva maṁ mithilaṁ paṭinetu. «Довольно, почтенный. Пусть колесничий отвезёт меня обратно в Митхилу.
Tathāhaṁ dhammaṁ carissāmi brāhmaṇagahapatikesu negamesu ceva jānapadesu ca; Там я буду вести себя в соответствии с Дхаммой среди брахманов, домохозяев, горожан и селян.
uposathañca upavasāmi cātuddasiṁ pañcadasiṁ aṭṭhamiñca pakkhassā’ti. Там я буду соблюдать Упосатху на четырнадцатый, пятнадцатый, и восьмой день половины месяца».
Atha kho, ānanda, sakko devānamindo mātaliṁ saṅgāhakaṁ āmantesi: И тогда Сакка, царь богов, обратился к своему колесничему Матали:
‘ehi tvaṁ, samma mātali, sahassayuttaṁ ājaññarathaṁ yojetvā nimiṁ rājānaṁ tattheva mithilaṁ paṭinehī’ti. «Ну же, дорогой Матали, подготовь колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, и вези царя Ними обратно в Митхилу».
‘Evaṁ, bhaddantavā’ti kho, ānanda, mātali saṅgāhako sakkassa devānamindassa paṭissutvā sahassayuttaṁ ājaññarathaṁ yojetvā nimiṁ rājānaṁ tattheva mithilaṁ paṭinesi. «Да, ваше величество» – ответил колесничий Матали. И подготовив колесницу, запряжённую тысячей чистокровных скакунов, он отвёз царя Ними обратно в Митхилу.
Tatra sudaṁ, ānanda, nimi rājā dhammaṁ carati brāhmaṇagahapatikesu negamesu ceva jānapadesu ca, uposathañca upavasati cātuddasiṁ pañcadasiṁ aṭṭhamiñca pakkhassāti. И там царь Ними действительно вёл себя в соответствии с Дхаммой среди брахманов, домохозяев, горожан и селян. Там он соблюдал Упосатху на четырнадцатый, пятнадцатый, и восьмой день половины месяца.
Atha kho, ānanda, nimi rājā bahūnaṁ vassānaṁ bahūnaṁ vassasatānaṁ bahūnaṁ vassasahassānaṁ accayena kappakaṁ āmantesi: И тогда по истечении многих лет, многих сотен лет, многих тысяч лет, царь Ними обратился к своему цирюльнику:
‘yadā me, samma kappaka, passeyyāsi sirasmiṁ palitāni jātāni, atha me āroceyyāsī’ti. «Дорогой цирюльник, когда увидишь седые волосы на моей голове, скажи мне».
‘Evaṁ, devā’ti kho, ānanda, kappako nimissa rañño paccassosi. И всё произошло как прежде.
Addasā kho, ānanda, kappako bahūnaṁ vassānaṁ bahūnaṁ vassasatānaṁ bahūnaṁ vassasahassānaṁ accayena nimissa rañño sirasmiṁ palitāni jātāni.
Disvāna nimiṁ rājānaṁ etadavoca:
‘pātubhūtā kho devassa devadūtā;
dissanti sirasmiṁ palitāni jātānī’ti.
‘Tena hi, samma kappaka, tāni palitāni sādhukaṁ saṇḍāsena uddharitvā mama añjalismiṁ patiṭṭhāpehī’ti.
‘Evaṁ, devā’ti kho, ānanda, kappako nimissa rañño paṭissutvā tāni palitāni sādhukaṁ saṇḍāsena uddharitvā nimissa rañño añjalismiṁ patiṭṭhāpesi.
Atha kho, ānanda, nimi rājā kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ āmantāpetvā etadavoca:
‘pātubhūtā kho me, tāta kumāra, devadūtā;
dissanti sirasmiṁ palitāni jātāni;
bhuttā kho pana me mānusakā kāmā;
samayo dibbe kāme pariyesituṁ.
Ehi tvaṁ, tāta kumāra, imaṁ rajjaṁ paṭipajja.
Ahaṁ pana kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajissāmi.
Tena hi, tāta kumāra, yadā tvampi passeyyāsi sirasmiṁ palitāni jātāni, atha kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ sādhukaṁ rajje samanusāsitvā kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajeyyāsi.
Yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyāsi, mā kho me tvaṁ antimapuriso ahosi.
Yasmiṁ kho, tāta kumāra, purisayuge vattamāne evarūpassa kalyāṇassa vattassa samucchedo hoti so tesaṁ antimapuriso hoti.
Taṁ tāhaṁ, tāta kumāra, evaṁ vadāmi:
“yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyāsi, mā kho me tvaṁ antimapuriso ahosī”’ti.
Atha kho, ānanda, nimi rājā kappakassa gāmavaraṁ datvā jeṭṭhaputtaṁ kumāraṁ sādhukaṁ rajje samanusāsitvā imasmiṁyeva maghadevaambavane kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbaji.
So mettāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihāsi, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ mettāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihāsi.
Karuṇāsahagatena cetasā …
muditāsahagatena cetasā …
upekkhāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā vihāsi, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ upekkhāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā vihāsi.
Nimi kho panānanda, rājā caturāsītivassasahassāni kumārakīḷitaṁ kīḷi, caturāsītivassasahassāni oparajjaṁ kāresi, caturāsītivassasahassāni rajjaṁ kāresi, caturāsītivassasahassāni imasmiṁyeva maghadevaambavane agārasmā anagāriyaṁ pabbajito brahmacariyamacari.
So cattāro brahmavihāre bhāvetvā kāyassa bhedā paraṁ maraṇā brahmalokūpago ahosi. …Развив четыре божественных обители, с распадом тела, после смерти, он перешёл в мир Брахмы.
Nimissa kho panānanda, rañño kaḷārajanako nāma putto ahosi. У царя Ними был сын по имени Калараджанака.
Na so agārasmā anagāriyaṁ pabbaji. Он не оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной.
So taṁ kalyāṇaṁ vattaṁ samucchindi. Он нарушил эту благую практику.
So tesaṁ antimapuriso ahosi. Он был последним из них.
Siyā kho pana te, ānanda, evamassa: И теперь, Ананда, ты можешь подумать так:
‘añño nūna tena samayena rājā maghadevo ahosi, yena taṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitan’ti. «Вне сомнений, в том случае этим царём Макхадэвой, который установил эту благую практику, был кто-то другой».
Na kho panetaṁ, ānanda, evaṁ daṭṭhabbaṁ. Но тебе не следует так считать.
Ahaṁ tena samayena rājā maghadevo ahosiṁ. Я был этим царём Макхадэвой.
Ahaṁ taṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihiniṁ, mayā taṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ; Я установил эту благую практику,
pacchimā janatā anuppavattesi. и последующие поколения продолжали эту благую практику, установленную мной.
Taṁ kho panānanda, kalyāṇaṁ vattaṁ na nibbidāya na virāgāya na nirodhāya na upasamāya na abhiññāya na sambodhāya na nibbānāya saṁvattati, yāvadeva brahmalokūpapattiyā. Но тот вид практики не ведёт к утрате очарованности, к бесстрастию, к прекращению, к покою, к прямому знанию, к просветлению, к ниббане, но [ведёт] только к перерождению в мире Брахмы.
Idaṁ kho panānanda, etarahi mayā kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ ekantanibbidāya virāgāya nirodhāya upasamāya abhiññāya sambodhāya nibbānāya saṁvattati. Но есть этот вид благой практики, который был установлен мной сейчас, и который ведёт к полной утрате очарованности… ниббане.
Katamañcānanda, etarahi mayā kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ ekantanibbidāya virāgāya nirodhāya upasamāya abhiññāya sambodhāya nibbānāya saṁvattati? И что это за вид практики?
Ayameva ariyo aṭṭhaṅgiko maggo, seyyathidaṁ—Это тот самый Благородный восьмеричный путь, то есть
sammādiṭṭhi, sammāsaṅkappo, sammāvācā, sammākammanto, sammāājīvo, sammāvāyāmo, sammāsati, sammāsamādhi. правильные воззрения, правильное устремление, правильная речь, правильные действия, правильные средства к жизни, правильное усилие, правильная осознанность и правильное сосредоточение.
Idaṁ kho, ānanda, etarahi mayā kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ ekantanibbidāya virāgāya nirodhāya upasamāya abhiññāya sambodhāya nibbānāya saṁvattati. Этот вид благой практики был установлен мной сейчас, и он ведёт к полной утрате очарованности… ниббане.
Taṁ vo ahaṁ, ānanda, evaṁ vadāmi: Поэтому, Ананда, я говорю тебе:
‘yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyātha, mā kho me tumhe antimapurisā ahuvattha’. «Продолжай эту благую практику, которая была установлена мной. Не будь последним.
Yasmiṁ kho, ānanda, purisayuge vattamāne evarūpassa kalyāṇassa vattassa samucchedo hoti so tesaṁ antimapuriso hoti. Ананда, когда живут два человека, тот, при ком происходит нарушение этой благой практики, и является последним из них.
Taṁ vo ahaṁ, ānanda, evaṁ vadāmi: Поэтому, Ананда, я говорю тебе:
‘yena me idaṁ kalyāṇaṁ vattaṁ nihitaṁ anuppavatteyyātha, mā kho me tumhe antimapurisā ahuvatthā’”ti. «Продолжай эту благую практику, которая была установлена мной. Не будь последним».
Idamavoca bhagavā. Так сказал Благословенный.
Attamano āyasmā ānando bhagavato bhāsitaṁ abhinandīti. Достопочтенный Ананда был доволен и восхитился словами Благословенного.
Maghadevasuttaṁ niṭṭhitaṁ tatiyaṁ.