Other Translations: English
From:
Majjhima Nikāya 86 Мадджхима Никая 86
Aṅgulimālasutta Ангулимала
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā sāvatthiyaṁ viharati jetavane anāthapiṇḍikassa ārāme. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи, в роще Джеты, в парке Анатхапиндики.
Tena kho pana samayena rañño pasenadissa kosalassa vijite coro aṅgulimālo nāma hoti luddo lohitapāṇi hatapahate niviṭṭho adayāpanno pāṇabhūtesu. И в то время в царстве царя Пасенади Косальского жил разбойник по имени Ангулимала, который был кровожадным убийцей, предавался насилию и побоям, был беспощаден к живым существам.
Tena gāmāpi agāmā katā, nigamāpi anigamā katā, janapadāpi ajanapadā katā. Деревни, поселения, и округа разорялись им.
So manusse vadhitvā vadhitvā aṅgulīnaṁ mālaṁ dhāreti. Он постоянно убивал людей и носил их пальцы, [сделав из них] гирлянду.
Atha kho bhagavā pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya sāvatthiṁ piṇḍāya pāvisi. И тогда, утром, Благословенный оделся, взял чашу и внешнее одеяние и отправился в Саваттхи за подаяниями.
Sāvatthiyaṁ piṇḍāya caritvā pacchābhattaṁ piṇḍapātapaṭikkanto senāsanaṁ saṁsāmetvā pattacīvaramādāya yena coro aṅgulimālo tenaddhānamaggaṁ paṭipajji. Походив за подаяниями по Саваттхи, вернувшись с хождения за подаяниями, после принятия пищи он привёл жилище в порядок, взял чашу и верхнее одеяние, и отправился по дороге в сторону Ангулималы.
Addasāsuṁ kho gopālakā pasupālakā kassakā pathāvino bhagavantaṁ yena coro aṅgulimālo tenaddhānamaggapaṭipannaṁ. Пастухи, чабаны, пахари, и путники видели, что Благословенный идёт по дороге в сторону Ангулималы,
Disvāna bhagavantaṁ etadavocuṁ: и сказал ему:
“mā, samaṇa, etaṁ maggaṁ paṭipajji. «Не ходи этой дорогой, отшельник.
Etasmiṁ, samaṇa, magge coro aṅgulimālo nāma luddo lohitapāṇi hatapahate niviṭṭho adayāpanno pāṇabhūtesu. На этой дороге [зверствует] разбойник Ангулимала, Он кровожадный убийца, предаётся насилию и побоям, беспощаден к живым существам.
Tena gāmāpi agāmā katā, nigamāpi anigamā katā, janapadāpi ajanapadā katā. Деревни, поселения, и округа разоряются им.
So manusse vadhitvā vadhitvā aṅgulīnaṁ mālaṁ dhāreti. Он постоянно убивает людей и носит их пальцы, [сделав из них] гирлянду.
Etañhi, samaṇa, maggaṁ dasapi purisā vīsampi purisā tiṁsampi purisā cattārīsampi purisā paññāsampi purisā saṅkaritvā saṅkaritvā paṭipajjanti. Мужчины группами в десять, двадцать, тридцать, и даже в сорок человек шли этой дорогой,
Tepi corassa aṅgulimālassa hatthatthaṁ gacchantī”ti. Но всё равно попали в руки Ангулималы».
Evaṁ vutte, bhagavā tuṇhībhūto agamāsi. Когда так было сказано, Благословенный ничего не ответил и продолжал идти.
Dutiyampi kho gopālakā …pe… И во второй раз...
tatiyampi kho gopālakā pasupālakā kassakā pathāvino bhagavantaṁ etadavocuṁ: и в третий раз пастухи, чабаны, пахари, и путники сказали так Благословенному.
“mā, samaṇa, etaṁ maggaṁ paṭipajji, etasmiṁ samaṇa magge coro aṅgulimālo nāma luddo lohitapāṇi hatapahate niviṭṭho adayāpanno pāṇabhūtesu, tena gāmāpi agāmā katā, nigamāpi anigamā katā, janapadāpi ajanapadā katā.
So manusse vadhitvā vadhitvā aṅgulīnaṁ mālaṁ dhāreti.
Etañhi samaṇa maggaṁ dasapi purisā vīsampi purisā tiṁsampi purisā cattārīsampi purisā paññāsampi purisā saṅkaritvā saṅkaritvā paṭipajjanti.
Tepi corassa aṅgulimālassa hatthatthaṁ gacchantī”ti.
Atha kho bhagavā tuṇhībhūto agamāsi. Когда так было сказано, Благословенный ничего не ответил и продолжал идти.
Addasā kho coro aṅgulimālo bhagavantaṁ dūratova āgacchantaṁ. Разбойник Ангулимала увидел Благословенного издали.
Disvānassa etadahosi: Когда он увидел его, он подумал:
“acchariyaṁ vata bho, abbhutaṁ vata bho. «Удивительно, поразительно!
Imañhi maggaṁ dasapi purisā vīsampi purisā tiṁsampi purisā cattārīsampi purisā paññāsampi purisā saṅkaritvā saṅkaritvā paṭipajjanti. Мужчины группами в десять, двадцать, тридцать, и даже в сорок человек шли этой дорогой,
Tepi mama hatthatthaṁ gacchanti. но всё равно попали в мои руки.
Atha ca panāyaṁ samaṇo eko adutiyo pasayha maññe āgacchati. А теперь этот отшельник идёт один, без сопровождения, будто вторгаясь [в мои владения].
Yannūnāhaṁ imaṁ samaṇaṁ jīvitā voropeyyan”ti. Почему бы мне не забрать жизнь этого отшельника?»
Atha kho coro aṅgulimālo asicammaṁ gahetvā dhanukalāpaṁ sannayhitvā bhagavantaṁ piṭṭhito piṭṭhito anubandhi. Так Ангулимала взял меч и щит, пристегнул лук и колчан, и стал следовать за Благословенным.
Atha kho bhagavā tathārūpaṁ iddhābhisaṅkhāraṁ abhisaṅkhāsi yathā coro aṅgulimālo bhagavantaṁ pakatiyā gacchantaṁ sabbathāmena gacchanto na sakkoti sampāpuṇituṁ. Тогда Благословенный совершил такое чудо посредством сверхъестественных сил, что разбойник Ангулимала, хоть и бежал со всей мочи, не мог догнать Благословенного, который шёл обычным шагом.
Atha kho corassa aṅgulimālassa etadahosi: И тогда разбойник Ангулимала подумал:
“acchariyaṁ vata bho, abbhutaṁ vata bho. «Удивительно, поразительно!
Ahañhi pubbe hatthimpi dhāvantaṁ anupatitvā gaṇhāmi, assampi dhāvantaṁ anupatitvā gaṇhāmi, rathampi dhāvantaṁ anupatitvā gaṇhāmi, migampi dhāvantaṁ anupatitvā gaṇhāmi; Прежде я мог догнать даже быстрого слона и схватить его. Я мог догнать даже быстрого коня и схватить его. Я мог догнать даже быструю колесницу и схватить её. Я мог догнать даже быстрого оленя и схватить его.
atha ca panāhaṁ imaṁ samaṇaṁ pakatiyā gacchantaṁ sabbathāmena gacchanto na sakkomi sampāpuṇitun”ti. Но теперь я бегу что есть мочи, но не могу поймать этого отшельника, который идёт обычным шагом!»
Ṭhitova bhagavantaṁ etadavoca: Он остановился и закричал Благословенному:
“tiṭṭha, tiṭṭha, samaṇā”ti. «Стой, отшельник! Стой, отшельник!»
“Ṭhito ahaṁ, aṅgulimāla, tvañca tiṭṭhā”ti. «Я остановился, Ангулимала. Остановись и ты».
Atha kho corassa aṅgulimālassa etadahosi: И тогда разбойник Ангулимала подумал:
“ime kho samaṇā sakyaputtiyā saccavādino saccapaṭiññā. «Эти отшельники, сыны Сакьев, говорят правду, утверждают истину.
Atha panāyaṁ samaṇo gacchaṁ yevāha: Но хотя этот отшельник всё ещё идёт, он говорит:
‘ṭhito ahaṁ, aṅgulimāla, tvañca tiṭṭhā’ti. «Я остановился, Ангулимала. Остановись и ты».
Yannūnāhaṁ imaṁ samaṇaṁ puccheyyan”ti. Что если я задам вопрос этому отшельнику?»
Atha kho coro aṅgulimālo bhagavantaṁ gāthāya ajjhabhāsi: И тогда разбойник Ангулимала обратился к Благословенному строфами:
“Gacchaṁ vadesi samaṇa ṭhitomhi, «Отшельник, ты идёшь, но говоришь, что встал.
Mamañca brūsi ṭhitamaṭṭhitoti; Теперь, когда я встал, ты говоришь, что нет.
Pucchāmi taṁ samaṇa etamatthaṁ, Отшельник, сей вопрос тебе тогда задам:
Kathaṁ ṭhito tvaṁ ahamaṭṭhitomhī”ti. Как так, что это ты остановился, но не я?»
“Ṭhito ahaṁ aṅgulimāla sabbadā, [Благословенный]: «Ангулимала, я остановился навсегда,
Sabbesu bhūtesu nidhāya daṇḍaṁ; Нет у меня жестокости к живущим существам.
Tuvañca pāṇesu asaññatosi, В тебе же сдержанности этой не найти,
Tasmā ṭhitohaṁ tuvamaṭṭhitosī”ti. Вот почему остановился я, никак не ты».
“Cirassaṁ vata me mahito mahesī, [Ангулимала]: «О, наконец отшельник, почитаемый мудрец
Mahāvanaṁ pāpuṇi saccavādī; Ради меня пришёл в этот великий лес.
Sohaṁ carissāmi pahāya pāpaṁ, Дхаммы учения услышав лишь строфу,
Sutvāna gāthaṁ tava dhammayuttaṁ”. Воистину, отброшу злодеяние навсегда».
Itveva coro asimāvudhañca, И сказав так, разбойник взял оружие и меч
Sobbhe papāte narake akiri; И вышвырнул в глубокую расщелину, разлом.
Avandi coro sugatassa pāde, И к Высочайшего ногам разбойник тогда пал,
Tattheva naṁ pabbajjaṁ ayāci. На этом самом месте посвящения попросив.
Buddho ca kho kāruṇiko mahesi, И Просветлённый, Сострадательный Мудрец,
Yo satthā lokassa sadevakassa; Учитель всего мира, как и всех его божеств,
“Tamehi bhikkhū”ti tadā avoca, Сказал тогда ему: «Ну же, монах, идём».
Eseva tassa ahu bhikkhubhāvoti. Вот таким образом монахом он и стал.
Atha kho bhagavā āyasmatā aṅgulimālena pacchāsamaṇena yena sāvatthi tena cārikaṁ pakkāmi. И затем Благословенный отправился обратно в Саваттхи вместе с Ангулималой как прислужником.
Anupubbena cārikaṁ caramāno yena sāvatthi tadavasari. Совершив несколько переходов, он, со временем, прибыл в Саваттхи,
Tatra sudaṁ bhagavā sāvatthiyaṁ viharati jetavane anāthapiṇḍikassa ārāme. где остановился в роще Джеты, в парке Анатхапиндики.
Tena kho pana samayena rañño pasenadissa kosalassa antepuradvāre mahājanakāyo sannipatitvā uccāsaddo mahāsaddo hoti: И тогда огромные толпы людей собрались у ворот внутреннего дворца царя Пасенади, они громко шумели и кричали:
“coro te, deva, vijite aṅgulimālo nāma luddo lohitapāṇi hatapahate niviṭṭho adayāpanno pāṇabhūtesu. «Ваше величество! Разбойник Ангулимала в вашем царстве! Он кровожадный убийца, предаётся насилию и побоям, беспощаден к живым существам.
Tena gāmāpi agāmā katā, nigamāpi anigamā katā, janapadāpi ajanapadā katā. Деревни, поселения, и округа разоряются им.
So manusse vadhitvā vadhitvā aṅgulīnaṁ mālaṁ dhāreti. Он постоянно убивает людей и носит их пальцы, [сделав из них] гирлянду.
Taṁ devo paṭisedhetū”ti. Царь должен усмирить его!»
Atha kho rājā pasenadi kosalo pañcamattehi assasatehi sāvatthiyā nikkhami divā divassa. И тогда средь бела дня царь Пасенади Косальский выехал из Саваттхи с отрядом конницы в пятьсот человек
Yena ārāmo tena pāvisi. и направился к парку.
Yāvatikā yānassa bhūmi yānena gantvā yānā paccorohitvā pattikova yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho rājānaṁ pasenadiṁ kosalaṁ bhagavā etadavoca: Он ехал, пока дорога была проходимой для колесниц, затем спешился и пошёл пешком к Благословенному. Поклонившись ему, он сел рядом, Благословенный сказал ему:
“kiṁ nu te, mahārāja, rājā vā māgadho seniyo bimbisāro kupito vesālikā vā licchavī aññe vā paṭirājāno”ti? «Что случилось, великий царь? Неужто Сения Бимбисара из Магадхи напал на тебя, или Личчхави из Весали, или другие враждебные цари?»
“Na kho me, bhante, rājā māgadho seniyo bimbisāro kupito, nāpi vesālikā licchavī, nāpi aññe paṭirājāno. «Нет, уважаемый. Царь Сения Бимбисара из Магадхи не нападает на меня, как и Личчхави из Весали или другие враждебные цари.
Coro me, bhante, vijite aṅgulimālo nāma luddo lohitapāṇi hatapahate niviṭṭho adayāpanno pāṇabhūtesu. Но есть в моём царстве разбойник по имени Ангулимала, Он кровожадный убийца, предаётся насилию и побоям, беспощаден к живым существам...
Tena gāmāpi agāmā katā, nigamāpi anigamā katā, janapadāpi ajanapadā katā.
So manusse vadhitvā vadhitvā aṅgulīnaṁ mālaṁ dhāreti.
Tāhaṁ, bhante, paṭisedhissāmī”ti. Я его усмирю, уважаемый».
“Sace pana tvaṁ, mahārāja, aṅgulimālaṁ passeyyāsi kesamassuṁ ohāretvā kāsāyāni vatthāni acchādetvā agārasmā anagāriyaṁ pabbajitaṁ, virataṁ pāṇātipātā, virataṁ adinnādānā, virataṁ musāvādā, ekabhattikaṁ, brahmacāriṁ, sīlavantaṁ, kalyāṇadhammaṁ, kinti naṁ kareyyāsī”ti? «Великий царь, что было бы, если бы ты увидел этого Ангулималу с обритыми волосами и бородой, надевшего жёлтые одежды, оставившего жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной. Он бы воздерживался от убийства живых существ, от взятия того, что не было дано, от лжи. Он бы ел только один раз в день, соблюдал бы целомудрие, был бы нравственным, с хорошим характером. Если бы ты увидел его таким, как бы ты с ним поступил?»
“Abhivādeyyāma vā, bhante, paccuṭṭheyyāma vā āsanena vā nimanteyyāma, abhinimanteyyāma vā naṁ cīvarapiṇḍapātasenāsanagilānappaccayabhesajjaparikkhārehi, dhammikaṁ vā assa rakkhāvaraṇaguttiṁ saṁvidaheyyāma. «Уважаемый, мы бы кланялись ему, или же мы вставали бы перед ним, или же приглашали его присесть; или же мы предлагали бы ему принять одеяния, еду, жилища, необходимые для лечения вещи: или же мы организовали бы для него законную охрану, защиту, покровительство.
Kuto panassa, bhante, dussīlassa pāpadhammassa evarūpo sīlasaṁyamo bhavissatī”ti? Но, уважаемый, разве может такой безнравственный человек, с таким злобным характером, иметь подобную нравственность и сдержанность?»
Tena kho pana samayena āyasmā aṅgulimālo bhagavato avidūre nisinno hoti. И в тот момент достопочтенный Ангулимала сидел неподалёку от Благословенного.
Atha kho bhagavā dakkhiṇaṁ bāhuṁ paggahetvā rājānaṁ pasenadiṁ kosalaṁ etadavoca: Тогда Благословенный распрямил свою правую руку и сказал царю Пасенади Косальскому:
“eso, mahārāja, aṅgulimālo”ti. «Великий царь, это Ангулимала».
Atha kho rañño pasenadissa kosalassa ahudeva bhayaṁ, ahu chambhitattaṁ, ahu lomahaṁso. Тогда царь Пасенади испугался, ужаснулся, встревожился.
Atha kho bhagavā rājānaṁ pasenadiṁ kosalaṁ bhītaṁ saṁviggaṁ lomahaṭṭhajātaṁ viditvā rājānaṁ pasenadiṁ kosalaṁ etadavoca: Увидев это, Благословенный сказал ему:
“mā bhāyi, mahārāja, natthi te ito bhayan”ti. «Не бойся, великий царь, не бойся. Тебе нечего бояться в отношении него».
Atha kho rañño pasenadissa kosalassa yaṁ ahosi bhayaṁ vā chambhitattaṁ vā lomahaṁso vā so paṭippassambhi. И тогда испуг, ужас, тревожность царя утихли.
Atha kho rājā pasenadi kosalo yenāyasmā aṅgulimālo tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ aṅgulimālaṁ etadavoca: Он подошёл к достопочтенному Ангулимале и сказал:
“ayyo no, bhante, aṅgulimālo”ti? «Достопочтенный, благородный господин действительно Ангулимала?»
“Evaṁ, mahārājā”ti. «Да, великий царь».
“Kathaṅgotto ayyassa pitā, kathaṅgottā mātā”ti? «Достопочтенный, из какой семьи отец благородного господина? Из какой семьи его мать?»
“Gaggo kho, mahārāja, pitā, mantāṇī mātā”ti. «Мой отец Гагга, великий царь. Моя мать Мантани».
“Abhiramatu, bhante, ayyo gaggo mantāṇiputto. «Пусть благородный господин Гаггамантанипутта будет спокоен.
Ahamayyassa gaggassa mantāṇiputtassa ussukkaṁ karissāmi cīvarapiṇḍapātasenāsanagilānappaccayabhesajjaparikkhārānan”ti. Я буду снабжать благородного господина Гаггамантанипутту одеяниями, едой, жилищем, необходимыми для лечения вещами».
Tena kho pana samayena āyasmā aṅgulimālo āraññiko hoti piṇḍapātiko paṁsukūliko tecīvariko. И в то время достопочтенный Ангулимала был тем, кто проживает в лесу, ест [только] собранную с хождения за подаяниями еду, носит обноски, ограничивает себя [только] тремя одеждами.
Atha kho āyasmā aṅgulimālo rājānaṁ pasenadiṁ kosalaṁ etadavoca: Он ответил:
“alaṁ, mahārāja, paripuṇṇaṁ me cīvaran”ti. «Довольно, великий царь, у меня [уже] есть три полных одеяния».
Atha kho rājā pasenadi kosalo yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho rājā pasenadi kosalo bhagavantaṁ etadavoca: Тогда царь Пасенади Косальский вернулся к Благословенному и, поклонившись ему, сел рядом и сказал:
“acchariyaṁ, bhante, abbhutaṁ, bhante. «Удивительно, уважаемый! Поразительно,
Yāvañcidaṁ, bhante, bhagavā adantānaṁ dametā, asantānaṁ sametā, aparinibbutānaṁ parinibbāpetā. как Благословенный укрощает неукротимого, приносит покой неуспокоенному, ведёт к ниббане тех, кто не достиг ниббаны.
Yañhi mayaṁ, bhante, nāsakkhimhā daṇḍenapi satthenapi dametuṁ so bhagavatā adaṇḍena asattheneva danto. Уважаемый, мы сами не могли укротить его силой и оружием, а Благословенный укротил его без силы и оружия.
Handa ca dāni mayaṁ, bhante, gacchāma; А теперь, уважаемый, нам нужно идти.
bahukiccā mayaṁ bahukaraṇīyā”ti. Мы очень заняты, у нас много дел».
“Yassadāni, mahārāja, kālaṁ maññasī”ti. «Можешь идти, великий царь, когда сочтёшь нужным».
Atha kho rājā pasenadi kosalo uṭṭhāyāsanā bhagavantaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā pakkāmi. И тогда царь Пасенади Косальский поднялся со своего сиденья и, поклонившись Благословенному, ушёл, обойдя его с правой стороны.
Atha kho āyasmā aṅgulimālo pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya sāvatthiyaṁ piṇḍāya pāvisi. И затем, утром, достопочтенный Ангулимала оделся, взял чашу и внешнее одеяние и отправился в Саваттхи за подаяниями.
Addasā kho āyasmā aṅgulimālo sāvatthiyaṁ sapadānaṁ piṇḍāya caramāno aññataraṁ itthiṁ mūḷhagabbhaṁ vighātagabbhaṁ. По мере того как он ходил от дома к дому в Саваттхи, собирая подаяния, он увидел некую женщину в родовых муках, с болезненными родами.
Disvānassa etadahosi: Увидев это, он подумал:
“kilissanti vata, bho, sattā; «Как же страдают существа!
kilissanti vata, bho, sattā”ti. Воистину, как же страдают существа!»
Atha kho āyasmā aṅgulimālo sāvatthiyaṁ piṇḍāya caritvā pacchābhattaṁ piṇḍapātapaṭikkanto yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho āyasmā aṅgulimālo bhagavantaṁ etadavoca: Походив по Саваттхи в поисках подаяний, вернувшись с хождения за подаяниями, после принятия пищи он отправился к Благословенному и, поклонившись ему, сел рядом и сказал: «Учитель, утром я оделся… увидел некую женщину в родовых муках, с болезненными родами. Увидев это, я подумал: «Как же страдают существа! Воистину, как же страдают существа!» Благословенный сказал ему:
“idhāhaṁ, bhante, pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya sāvatthiṁ piṇḍāya pāvisiṁ.
Addasaṁ kho ahaṁ, bhante, sāvatthiyaṁ sapadānaṁ piṇḍāya caramāno aññataraṁ itthiṁ mūḷhagabbhaṁ vighātagabbhaṁ.
Disvāna mayhaṁ etadahosi:
‘kilissanti vata bho sattā, kilissanti vata bho sattā’”ti.
“Tena hi tvaṁ, aṅgulimāla, yena sā itthī tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā taṁ itthiṁ evaṁ vadehi: «В таком случае, Ангулимала, отправляйся в Саваттхи и скажи этой женщине:
‘yatohaṁ, bhagini, jāto nābhijānāmi sañcicca pāṇaṁ jīvitā voropetā, tena saccena sotthi te hotu, sotthi gabbhassā’”ti. «Сестра, с момента моего рождения я не припоминаю, чтобы когда-либо намеренно лишил бы жизни живое существо. Посредством этой истины пусть будет так, что с тобой и с твоим младенцем всё будет хорошо!»
“So hi nūna me, bhante, sampajānamusāvādo bhavissati. «Уважаемый, но не будет ли это намеренной ложью,
Mayā hi, bhante, bahū sañcicca pāṇā jīvitā voropitā”ti. ведь я намеренно лишил жизни многих живых существ?»
“Tena hi tvaṁ, aṅgulimāla, yena sā itthī tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā taṁ itthiṁ evaṁ vadehi: «Что ж, Ангулимала, отправляйся в Саваттхи и скажи этой женщине [так]:
‘yatohaṁ, bhagini, ariyāya jātiyā jāto, nābhijānāmi sañcicca pāṇaṁ jīvitā voropetā, tena saccena sotthi te hotu, sotthi gabbhassā’”ti. «Сестра, с момента моего благородного рождения я не припоминаю, чтобы когда-либо намеренно лишил бы жизни живое существо. Посредством этой истины пусть будет так, что с тобой и с твоим младенцем всё будет хорошо!»
“Evaṁ, bhante”ti kho āyasmā aṅgulimālo bhagavato paṭissutvā yena sā itthī tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā taṁ itthiṁ etadavoca: «Да, уважаемый», – ответил Ангулимала, отправился в Саваттхи, и сказал той женщине:
“yatohaṁ, bhagini, ariyāya jātiyā jāto, nābhijānāmi sañcicca pāṇaṁ jīvitā voropetā, tena saccena sotthi te hotu, sotthi gabbhassā”ti. «Сестра, с момента моего благородного рождения я не припоминаю, чтобы когда-либо намеренно лишил бы жизни живое существо. Посредством этой истины пусть будет так, что с тобой и с твоим младенцем всё будет хорошо!»
Atha khvāssā itthiyā sotthi ahosi, sotthi gabbhassa. И всё [завершилось] благополучно для женщины и для младенца.
Atha kho āyasmā aṅgulimālo eko vūpakaṭṭho appamatto ātāpī pahitatto viharanto nacirasseva—yassatthāya kulaputtā sammadeva agārasmā anagāriyaṁ pabbajanti, tadanuttaraṁ—brahmacariyapariyosānaṁ diṭṭheva dhamme sayaṁ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihāsi. И вскоре, пребывая в уединении прилежным, старательным, решительным, достопочтенный Ангулимала, реализовав это для себя посредством прямого знания, здесь и сейчас вошёл и пребывал в высочайшей цели святой жизни, ради которой представители клана праведно оставляют жизнь домохозяйскую и ведут жизнь бездомную.
“Khīṇā jāti, vusitaṁ brahmacariyaṁ, kataṁ karaṇīyaṁ, nāparaṁ itthattāyā”ti abbhaññāsi. Он напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более появления в каком-либо состоянии существования».
Aññataro kho panāyasmā aṅgulimālo arahataṁ ahosi. Так достопочтенный Ангулимала стал одним из арахантов.
Atha kho āyasmā aṅgulimālo pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya sāvatthiṁ piṇḍāya pāvisi. И затем, утром, достопочтенный Ангулимала оделся, взял чашу и внешнее одеяние и отправился в Саваттхи за подаяниями.
Tena kho pana samayena aññenapi leḍḍu khitto āyasmato aṅgulimālassa kāye nipatati, aññenapi daṇḍo khitto āyasmato aṅgulimālassa kāye nipatati, aññenapi sakkharā khittā āyasmato aṅgulimālassa kāye nipatati. В то время кто-то бросил комком глины, ударив тело достопочтенного Ангулималы, кто-то другой бросил палку, ударив тело достопочтенного Ангулималы, ещё кто-то бросил глиняный черепок, ударив тело достопочтенного Ангулималы.
Atha kho āyasmā aṅgulimālo bhinnena sīsena, lohitena gaḷantena, bhinnena pattena, vipphālitāya saṅghāṭiyā yena bhagavā tenupasaṅkami. И затем, с истекающей кровью головой, с разбитой чашей, с порванным верхним одеянием, достопочтенный Ангулимала отправился к Благословенному.
Addasā kho bhagavā āyasmantaṁ aṅgulimālaṁ dūratova āgacchantaṁ. Благословенный увидел его издали:
Disvāna āyasmantaṁ aṅgulimālaṁ etadavoca: и сказал ему:
“adhivāsehi tvaṁ, brāhmaṇa, adhivāsehi tvaṁ, brāhmaṇa. «Терпи, брахман! Терпи, брахман!
Yassa kho tvaṁ, brāhmaṇa, kammassa vipākena bahūni vassāni bahūni vassasatāni bahūni vassasahassāni niraye pacceyyāsi tassa tvaṁ, brāhmaṇa, kammassa vipākaṁ diṭṭheva dhamme paṭisaṁvedesī”ti. Здесь и сейчас ты переживаешь результаты поступков, из-за которых ты мог бы мучаться в аду много лет, много сотен лет, много тысяч лет».
Atha kho āyasmā aṅgulimālo rahogato paṭisallīno vimuttisukhaṁ paṭisaṁvedi; И затем, по мере того как достопочтенный Ангулимала пребывал в затворничестве,
tāyaṁ velāyaṁ imaṁ udānaṁ udānesi: переживая блаженство освобождения, он произнёс это изречение:
“Yo pubbeva pamajjitvā, Тот, кто в беспечности однажды жил,
pacchā so nappamajjati; Потом же быть беспечным перестал,
Somaṁ lokaṁ pabhāseti, Он освещать собою будет этот мир,
abbhā muttova candimā. Точно луна, что вышла из-за облаков.
Yassa pāpaṁ kataṁ kammaṁ, Не допускает прежних кто своих злодейств,
kusalena pidhīyati; И кто благое только делает взамен,
Somaṁ lokaṁ pabhāseti, Он освещать собою будет этот мир,
abbhā muttova candimā. Точно луна, что вышла из-за облаков.
Yo have daharo bhikkhu, Юный монах –
yuñjati buddhasāsane; себя всего он посвятит Усилию [по практике] учения будд,
Somaṁ lokaṁ pabhāseti, Он освещать собою будет этот мир,
abbhā muttova candimā. Точно луна, что вышла из-за облаков.
Disā hi me dhammakathaṁ suṇantu, И пусть враги мои услышат Дхаммы речь,
Disā hi me yuñjantu buddhasāsane; Пусть будут преданы они учению будд,
Disā hi me te manujā bhajantu, Враги мои пусть навестят благих людей,
Ye dhammamevādapayanti santo. К принятию Дхаммы кто других ведёт.
Disā hi me khantivādānaṁ, Ухо подчас пускай враги мои склонят,
avirodhappasaṁsīnaṁ; Услышат Дхамму тех, терпению учит кто,
Suṇantu dhammaṁ kālena, А также хвалит, восхваляет доброту,
tañca anuvidhīyantu. Добрым поступком пусть за ними вслед идут.
Na hi jātu so mamaṁ hiṁse, И ведь тогда вредить они не стали б мне,
aññaṁ vā pana kiñci naṁ; Как и не стали бы вредить тогда другим.
Pappuyya paramaṁ santiṁ, Кто слабого и сильного бы защищал,
rakkheyya tasathāvare. Непревзойдённого покоя б пусть достиг.
Udakañhi nayanti nettikā, Канал кто строит, воду тот ведёт,
Usukārā namayanti tejanaṁ; Кто стрелы делает, ровняет тот древко,
Dāruṁ namayanti tacchakā, Плотник ровняет деревянный брус,
Attānaṁ damayanti paṇḍitā. А мудрый ищет укрощения себя.
Daṇḍeneke damayanti, Есть те, кто укрощают кулаком,
aṅkusehi kasāhi ca; Другие – палками, а третьи и кнутом.
Adaṇḍena asatthena, Но сам я укрощён был тем,
ahaṁ dantomhi tādinā. Кто безоружен был и палки не имел.
Ahiṁsakoti me nāmaṁ, «Безвредный» – это имя я ношу,
hiṁsakassa pure sato; Хоть в прошлом очень я опасен был.
Ajjāhaṁ saccanāmomhi, Имя моё правдивое теперь,
na naṁ hiṁsāmi kiñci naṁ. Ведь я вреда живому не чиню.
Coro ahaṁ pure āsiṁ, Хоть и разбойником однажды в прошлом жил –
aṅgulimāloti vissuto; «Гирляндой пальцев» звали все меня,
Vuyhamāno mahoghena, И я был тем, кто наводнением был смыт –
buddhaṁ saraṇamāgamaṁ. В Будде прибежище я [всё же] смог принять.
Lohitapāṇi pure āsiṁ, Хоть кровожадным я однажды в прошлом был,
aṅgulimāloti vissuto; «Гирляндой пальцев» звали все меня,
Saraṇagamanaṁ passa, Узри прибежище, что смог ведь я найти,
bhavanetti samūhatā. Существования оковы все разбив.
Tādisaṁ kammaṁ katvāna, Хоть совершил я очень много разных дел,
bahuṁ duggatigāminaṁ; Ведут которые в ужасные миры,
Phuṭṭho kammavipākena, Их результат уже сейчас меня достиг,
aṇaṇo bhuñjāmi bhojanaṁ. И потому без долга пищу свою ем.
Pamādamanuyuñjanti, Они глупцы, рассудка нет у них,
bālā dummedhino janā; Тех, кто беспечности решил себя отдать,
Appamādañca medhāvī, Мудрец же прилежание бережёт,
dhanaṁ seṭṭhaṁva rakkhati. Своим великим благом чтит всегда.
Mā pamādamanuyuñjetha, Не позволяй беспечности прийти,
mā kāmarati santhavaṁ; И наслаждения не ищи в усладе чувств,
Appamatto hi jhāyanto, Но с прилежанием же медитируй ты,
pappoti vipulaṁ sukhaṁ. Чтобы блаженства совершенного достичь.
Svāgataṁ nāpagataṁ, Мой выбор тоже можешь разделить,
nayidaṁ dummantitaṁ mama; Пусть будет так, ведь не плохой [сей выбор] был.
Saṁvibhattesu dhammesu, Из всех учений, к коим можно прибегать,
yaṁ seṭṭhaṁ tadupāgamaṁ. Пришёл я к тем, что лучше остальных.
Svāgataṁ nāpagataṁ, Мой выбор тоже можешь разделить,
nayidaṁ dummantitaṁ mama; Пусть будет так, ведь не плохой [сей выбор] был.
Tisso vijjā anuppattā, Я тройственного знания достиг,
kataṁ buddhassa sāsanan”ti. Учение Будды всё я завершил.
Aṅgulimālasuttaṁ niṭṭhitaṁ chaṭṭhaṁ.