Other Translations: English
From:
Majjhima Nikāya 97 Мадджхима Никая 97
Dhanañjānisutta К Дхананьджани
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā rājagahe viharati veḷuvane kalandakanivāpe. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе, в Бамбуковой роще, в Беличьем Святилище.
Tena kho pana samayena āyasmā sāriputto dakkhiṇāgirismiṁ cārikaṁ carati mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ. И в то время достопочтенный Сарипутта странствовал по Южным холмам вместе с большой общиной монахов.
Atha kho aññataro bhikkhu rājagahe vassaṁvuṭṭho yena dakkhiṇāgiri yenāyasmā sāriputto tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmatā sāriputtena saddhiṁ sammodi. И тогда некий монах, который провёл сезон дождей в Раджагахе, отправился к достопочтенному Сарипутте в Южные холмы и обменялся с ним приветствиями.
Sammodanīyaṁ kathaṁ sāraṇīyaṁ vītisāretvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho taṁ bhikkhuṁ āyasmā sāriputto etadavoca: После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. Достопочтенный Сарипутта спросил его:
“kaccāvuso, bhagavā arogo ca balavā cā”ti? «Силён ли, здоров ли Благословенный, друг?»
“Arogo cāvuso, bhagavā balavā cā”ti. «Благословенный силён и здоров, друг».
“Kacci panāvuso, bhikkhusaṅgho arogo ca balavā cā”ti? «Сильна ли, здорова ли община монахов, друг?»
“Bhikkhusaṅghopi kho, āvuso, arogo ca balavā cā”ti. «Община монахов тоже сильна и здорова, друг».
“Ettha, āvuso, taṇḍulapālidvārāya dhanañjāni nāma brāhmaṇo atthi. «Друг, у Ворот Тандулапалы проживает брахман по имени Дхананьджани.
Kaccāvuso, dhanañjāni brāhmaṇo arogo ca balavā cā”ti? Силён ли, здоров ли брахман Дхананьджани?»
“Dhanañjānipi kho, āvuso, brāhmaṇo arogo ca balavā cā”ti. «Этот брахман Дхананьджани тоже силён и здоров, друг».
“Kacci panāvuso, dhanañjāni brāhmaṇo appamatto”ti? «Прилежен ли он, друг?»
“Kuto panāvuso, dhanañjānissa brāhmaṇassa appamādo? «Как он может быть прилежным, друг?
Dhanañjāni, āvuso, brāhmaṇo rājānaṁ nissāya brāhmaṇagahapatike vilumpati, brāhmaṇagahapatike nissāya rājānaṁ vilumpati. Он разоряет домохозяев-брахман от имени царя и разоряет царя от имени домохозяев-брахман.
Yāpissa bhariyā saddhā saddhakulā ānītā sāpi kālaṅkatā; Его жена, которая обладала верой и происходила из клана, который обладал верой, скончалась,
aññāssa bhariyā assaddhā assaddhakulā ānītā”ti. а он взял другую жену, женщину без веры, которая происходит из клана, в котором нет веры».
“Dussutaṁ vatāvuso, assumha, dussutaṁ vatāvuso, assumha; «Плохие новости мы услышали, друг.
ye mayaṁ dhanañjāniṁ brāhmaṇaṁ pamattaṁ assumha. Воистину, плохие новости – услышать, что этот брахман Дхананьджани стал беспечным.
Appeva ca nāma mayaṁ kadāci karahaci dhanañjāninā brāhmaṇena saddhiṁ samāgaccheyyāma, appeva nāma siyā kocideva kathāsallāpo”ti? Быть может, придёт время, и мы встретимся с брахманом Дхананьджани и побеседуем с ним».
Atha kho āyasmā sāriputto dakkhiṇāgirismiṁ yathābhirantaṁ viharitvā yena rājagahaṁ tena cārikaṁ pakkāmi. И тогда, побыв в Южных Холмах столько, сколько он считал нужным, достопочтенный Сарипутта направился в сторону Раджагахи.
Anupubbena cārikaṁ caramāno yena rājagahaṁ tadavasari. Странствуя переходами, со временем он прибыл в Раджагаху
Tatra sudaṁ āyasmā sāriputto rājagahe viharati veḷuvane kalandakanivāpe. и остановился в Бамбуковой роще в Беличьем Святилище.
Atha kho āyasmā sāriputto pubbaṇhasamayaṁ nivāsetvā pattacīvaramādāya rājagahaṁ piṇḍāya pāvisi. И тогда, утром, достопочтенный Сарипутта оделся, взял чашу и внешнее одеяние, и отправился в Раджагаху за подаяниями.
Tena kho pana samayena dhanañjāni brāhmaṇo bahinagare gāvo goṭṭhe duhāpeti. И в то время брахман Дхананьджани доил своих коров в хлеву за пределами города.
Atha kho āyasmā sāriputto rājagahe piṇḍāya caritvā pacchābhattaṁ piṇḍapātapaṭikkanto yena dhanañjāni brāhmaṇo tenupasaṅkami. И тогда достопочтенный Сарипутта, походив по Раджагахе за подаяниями, вернувшись с хождения за подаяниями, после принятия пищи отправился к брахману Дхананьджани.
Addasā kho dhanañjāni brāhmaṇo āyasmantaṁ sāriputtaṁ dūratova āgacchantaṁ. Брахман Дхананьджани увидел достопочтенного Сарипутту издали,
Disvāna yenāyasmā sāriputto tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ sāriputtaṁ etadavoca: подошёл к нему и сказал:
“ito, bho sāriputta, payo, pīyataṁ tāva bhattassa kālo bhavissatī”ti. «Попейте свежего молока, господин Сарипутта, пока ещё [позволительное] время для принятия пищи».
“Alaṁ, brāhmaṇa. «Довольно, брахман,
Kataṁ me ajja bhattakiccaṁ. сегодня я уже поел.
Amukasmiṁ me rukkhamūle divāvihāro bhavissati. Я проведу остаток дня вон под тем деревом.
Tattha āgaccheyyāsī”ti. Ты можешь прийти туда».
“Evaṁ, bho”ti kho dhanañjāni brāhmaṇo āyasmato sāriputtassa paccassosi. «Да, господин» – ответил он.
Atha kho dhanañjāni brāhmaṇo pacchābhattaṁ bhuttapātarāso yenāyasmā sāriputto tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmatā sāriputtena saddhiṁ sammodi. И тогда, позавтракав, брахман Дхананьджани отправился к достопочтенному Сарипутте и обменялся с ним приветствиями.
Sammodanīyaṁ kathaṁ sāraṇīyaṁ vītisāretvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinnaṁ kho dhanañjāniṁ brāhmaṇaṁ āyasmā sāriputto etadavoca: После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. Достопочтенный Сарипутта спросил его:
“kaccāsi, dhanañjāni, appamatto”ti? «Прилежен ли ты, Дхананьджани?»
“Kuto, bho sāriputta, amhākaṁ appamādo yesaṁ no mātāpitaro posetabbā, puttadāro posetabbo, dāsakammakarā posetabbā, mittāmaccānaṁ mittāmaccakaraṇīyaṁ kātabbaṁ, ñātisālohitānaṁ ñātisālohitakaraṇīyaṁ kātabbaṁ, atithīnaṁ atithikaraṇīyaṁ kātabbaṁ, pubbapetānaṁ pubbapetakaraṇīyaṁ kātabbaṁ, devatānaṁ devatākaraṇīyaṁ kātabbaṁ, rañño rājakaraṇīyaṁ kātabbaṁ, ayampi kāyo pīṇetabbo brūhetabbo”ti? «Как мы можем быть прилежными, господин Сарипутта, когда нам нужно содержать наших родителей, жену и детей, наших рабов, слуг, рабочих. Нам нужно исполнять свой долг по отношению к друзьям и товарищам, близким и родственникам, нашим гостям, нашим умершим предкам, божествам, царю; [да ещё] и когда это тело тоже нужно освежать и питать».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, «Как ты думаешь, Дхананьджани?
idhekacco mātāpitūnaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. Представь, как если бы человек вёл себя так, что это было противоположно Дхамме, вёл себя неправедно ради своих родителей, и тогда из-за такого поведения стражи ада утащили его в ад.
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho mātāpitūnaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, mātāpitaro vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti? Смог бы он [освободиться, умоляя]: «Это ведь ради моих родителей я вёл себя так, что это было противоположно Дхамме, вёл себя неправедно. Пусть стражи ада [не утаскивают меня] в ад!»? Или смогли бы его родители [освободить его мольбой]: «Это ведь ради нас он вёл себя так, что это было противоположно Дхамме, вёл себя неправедно. Пусть стражи ада [не утаскивают его] в ад!»?
“No hidaṁ, bho sāriputta. «Нет, господин Сарипутта.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”. Даже если бы он [так] кричал, всё равно стражи ада бросили бы его в ад».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, «Как ты думаешь, Дхананьджани?
idhekacco puttadārassa hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. «Как ты думаешь, Дхананьджани? Представь как если бы человек вёл бы себя так, что это было бы противоположно Дхамме, вёл себя неправедно ради своей жены и детей…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho puttadārassa hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, puttadāro vā panassa labheyya ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco dāsakammakaraporisassa hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. рабов, слуг, рабочих…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho dāsakammakaraporisassa hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, dāsakammakaraporisā vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco mittāmaccānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. друзей и товарищей…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho mittāmaccānaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, mittāmaccā vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco ñātisālohitānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. близких и родственников…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho ñātisālohitānaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, ñātisālohitā vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco atithīnaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. своих гостей…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho atithīnaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, atithī vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco pubbapetānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. умерших предков…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho pubbapetānaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, pubbapetā vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco devatānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. божеств…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho devatānaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, devatā vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco rañño hetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. царя…
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho rañño hetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, rājā vā panassa labheyya ‘eso kho amhākaṁ hetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti?
“No hidaṁ, bho sāriputta.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”.
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, idhekacco kāyassa pīṇanāhetu brūhanāhetu adhammacārī visamacārī assa, tamenaṁ adhammacariyāvisamacariyāhetu nirayaṁ nirayapālā upakaḍḍheyyuṁ. ради освежения и питания этого тела, и тогда из-за такого поведения стражи ада утащили его в ад.
Labheyya nu kho so ‘ahaṁ kho kāyassa pīṇanāhetu brūhanāhetu adhammacārī visamacārī ahosiṁ, mā maṁ nirayaṁ nirayapālā’ti, pare vā panassa labheyyuṁ ‘eso kho kāyassa pīṇanāhetu brūhanāhetu adhammacārī visamacārī ahosi, mā naṁ nirayaṁ nirayapālā’”ti? Смог бы он [освободиться, умоляя]: «Это ведь ради освежения и питания этого тела я вёл себя так, что это было противоположно Дхамме, вёл себя неправедно. Пусть стражи ада [не утаскивают меня] в ад!»? Или могли бы другие [освободить его мольбой]: «Это ведь ради освежения и питания этого тела он вёл себя так, что это было противоположно Дхамме, вёл себя неправедно. Пусть стражи ада [не утаскивают его] в ад!»?
“No hidaṁ, bho sāriputta. «Нет, господин Сарипутта.
Atha kho naṁ vikkandantaṁyeva niraye nirayapālā pakkhipeyyuṁ”. Даже если бы он [так] кричал, всё равно стражи ада бросили бы его в ад».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā mātāpitūnaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā mātāpitūnaṁ hetu dhammacārī samacārī assa; «Как ты думаешь, Дхананьджани? Кто лучше – тот, кто ради своих родителей ведёт себя так, что это противоположно Дхамме, ведёт себя неправедно, или же тот, кто ради своих родителей ведёт себя в соответствии с Дхаммой, ведёт себя праведно?»
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, mātāpitūnaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo; «Господин Сарипутта, тот, кто ради своих родителей ведёт себя так, что это противоположно Дхамме, ведёт себя неправедно, не является лучшим. Тот, кто ради своих родителей ведёт себя в соответствии с Дхаммой, ведёт себя праведно, является лучшим.
yo ca kho, bho sāriputta, mātāpitūnaṁ hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti. Поведение в соответствии с Дхаммой, праведное поведение, лучше, чем поведение, противоположное Дхамме, неправедное поведение».
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā mātāpitaro ceva posetuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ. «Дхананьджани, есть другие виды работы, доходные и соответствующие Дхамме, посредством которых человек может поддерживать своих родителей и в то же самое время избегать совершения плохого и практиковать [накопление] заслуг.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā puttadārassa hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā puttadārassa hetu dhammacārī samacārī assa; Как ты думаешь, Дхананьджани? Кто лучше – тот, кто ради своей жены и детей…
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, puttadārassa hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo;
yo ca kho, bho sāriputta, puttadārassa hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā yehi sakkā puttadārañceva posetuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā dāsakammakaraporisassa hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā dāsakammakaraporisassa hetu dhammacārī samacārī assa; рабов, слуг, рабочих…
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, dāsakammakaraporisassa hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo;
yo ca kho, bho sāriputta, dāsakammakaraporisassa hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā dāsakammakaraporise ceva posetuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā mittāmaccānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā mittāmaccānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa; друзей и товарищей…
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, mittāmaccānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo;
yo ca kho, bho sāriputta, mittāmaccānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā mittāmaccānañceva mittāmaccakaraṇīyaṁ kātuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā ñātisālohitānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā ñātisālohitānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa; близких и родственников…
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, ñātisālohitānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo;
yo ca kho, bho sāriputta, ñātisālohitānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā ñātisālohitānañceva ñātisālohitakaraṇīyaṁ kātuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā atithīnaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā atithīnaṁ hetu dhammacārī samacārī assa; своих гостей…
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, atithīnaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo;
yo ca kho, bho sāriputta, atithīnaṁ hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā atithīnañceva atithikaraṇīyaṁ kātuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā pubbapetānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā pubbapetānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa; умерших предков…
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, pubbapetānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo;
yo ca kho, bho sāriputta, pubbapetānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā pubbapetānañceva pubbapetakaraṇīyaṁ kātuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā devatānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā devatānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa; божеств…
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, devatānaṁ hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo;
yo ca kho, bho sāriputta, devatānaṁ hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā devatānañceva devatākaraṇīyaṁ kātuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā rañño hetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā rañño hetu dhammacārī samacārī assa;
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, rañño hetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo; царя…
yo ca kho, bho sāriputta, rañño hetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti.
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā rañño ceva rājakaraṇīyaṁ kātuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjituṁ.
Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, yo vā kāyassa pīṇanāhetu brūhanāhetu adhammacārī visamacārī assa, yo vā kāyassa pīṇanāhetu brūhanāhetu dhammacārī samacārī assa; ради освежения и питания этого тела ведёт себя так, что это противоположно Дхамме, ведёт себя неправедно, или же тот, кто ради освежения и питания этого тела ведёт себя в соответствии с Дхаммой, ведёт себя праведно?»
katamaṁ seyyo”ti?
“Yo hi, bho sāriputta, kāyassa pīṇanāhetu brūhanāhetu adhammacārī visamacārī assa, na taṁ seyyo; «Господин Сарипутта, тот, кто ради освежения и питания этого тела ведёт себя так, что это противоположно Дхамме, ведёт себя неправедно, не является лучшим. Тот, кто ради освежения и питания этого тела ведёт себя в соответствии с Дхаммой, ведёт себя праведно, является лучшим.
yo ca kho, bho sāriputta, kāyassa pīṇanāhetu brūhanāhetu dhammacārī samacārī assa, tadevettha seyyo.
Adhammacariyāvisamacariyāhi, bho sāriputta, dhammacariyāsamacariyā seyyo”ti. Поведение в соответствии с Дхаммой, праведное поведение, лучше, чем поведение, противоположное Дхамме, неправедное поведение».
“Atthi kho, dhanañjāni, aññesaṁ hetukā dhammikā kammantā, yehi sakkā kāyañceva pīṇetuṁ brūhetuṁ, na ca pāpakammaṁ kātuṁ, puññañca paṭipadaṁ paṭipajjitun”ti. «Дхананьджани, есть другие виды работы, доходные и соответствующие Дхамме, посредством которых человек может освежать и питать это тело и в то же самое время избегать совершения плохого и практиковать [накопление] заслуг».
Atha kho dhanañjāni brāhmaṇo āyasmato sāriputtassa bhāsitaṁ abhinanditvā anumoditvā uṭṭhāyāsanā pakkāmi. И тогда брахман Дхананьджани, восхитившись и возрадовавшись словам достопочтенного Сарипутты, поднялся со своего сиденья и ушёл.
Atha kho dhanañjāni brāhmaṇo aparena samayena ābādhiko ahosi dukkhito bāḷhagilāno. И спустя какое-то время брахман Дхананьджани стал нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен.
Atha kho dhanañjāni brāhmaṇo aññataraṁ purisaṁ āmantesi: Тогда он сказал некоему человеку:
“ehi tvaṁ, ambho purisa, yena bhagavā tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi: «Ну же, почтенный, иди к отшельнику Готаме, поклонись ему от моего имени, упав ему в ноги. и скажите:
‘dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. «Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен.
So bhagavato pāde sirasā vandatī’ti. Он кланяется достопочтенному Сарипутте, припадая к его ногам».
Yena cāyasmā sāriputto tenupasaṅkama; upasaṅkamitvā mama vacanena āyasmato sāriputtassa pāde sirasā vandāhi: И затем отправляйся к достопочтенному Сарипутте, поклонись ему от моего имени, упав ему в ноги, и скажите:
‘dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. «Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен.
So āyasmato sāriputtassa pāde sirasā vandatī’ti. Он кланяется достопочтенному Сарипутте, припадая к его ногам».
Evañca vadehi: И далее скажи:
‘sādhu kira, bhante, āyasmā sāriputto yena dhanañjānissa brāhmaṇassa nivesanaṁ tenupasaṅkamatu anukampaṁ upādāyā’”ti. «Было бы хорошо, если достопочтенный Сарипутта пришёл бы домой к брахману Дхананьджани из сострадания».
“Evaṁ, bhante”ti kho so puriso dhanañjānissa brāhmaṇassa paṭissutvā yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho so puriso bhagavantaṁ etadavoca: «Да, уважаемый» – ответил тот человек, Отправился к Благословенному, поклонился Благословенному, сел рядом и донёс своё послание. Затем он отправился к достопочтенному Сарипутте, поклонился достопочтенному Сарипутте и донёс своё послание, сказав: «Было бы хорошо, уважаемый, если достопочтенный Сарипутта пришёл бы домой к брахману Дхананьджани из сострадания».
“dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.
So bhagavato pāde sirasā vandatī”ti.
Yena cāyasmā sāriputto tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ sāriputtaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho so puriso āyasmantaṁ sāriputtaṁ etadavoca:
“dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno.
So āyasmato sāriputtassa pāde sirasā vandati, evañca vadeti:
‘sādhu kira, bhante, āyasmā sāriputto yena dhanañjānissa brāhmaṇassa nivesanaṁ tenupasaṅkamatu anukampaṁ upādāyā’”ti.
Adhivāsesi kho āyasmā sāriputto tuṇhībhāvena. Достопочтенный Сарипутта молча согласился.
Atha kho āyasmā sāriputto nivāsetvā pattacīvaramādāya yena dhanañjānissa brāhmaṇassa nivesanaṁ tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā paññatte āsane nisīdi. Nisajja kho āyasmā sāriputto dhanañjāniṁ brāhmaṇaṁ etadavoca: И тогда достопочтенный Сарипутта оделся, взял чашу и внешнее одеяние и отправился в дом брахмана Дхананьджани, где сел на подготовленное сиденье и сказал брахману Дхананьджани:
“kacci te, dhanañjāni, khamanīyaṁ, kacci yāpanīyaṁ? Kacci dukkhā vedanā paṭikkamanti, no abhikkamanti? Paṭikkamosānaṁ paññāyati, no abhikkamo”ti? «Я надеюсь, ты поправляешься, брахман, я надеюсь, тебе становится лучше. Я надеюсь, твои болезненные ощущения спадают, а не возрастают, и что можно увидеть их спад, а не увеличение».
“Na me, bho sāriputta, khamanīyaṁ na yāpanīyaṁ. Bāḷhā me dukkhā vedanā abhikkamanti, no paṭikkamanti. Abhikkamosānaṁ paññāyati, no paṭikkamo. «Господин Сарипутта, я не поправляюсь, мне не становится лучше. Сильные болезненные ощущения возрастают во мне, а не спадают, и можно увидеть их увеличение, а не спад.
Seyyathāpi, bho sāriputta, balavā puriso tiṇhena sikharena muddhani abhimattheyya; evameva kho, bho sāriputta, adhimattā vātā muddhani ca ūhananti. Подобно тому, как если бы сильный человек раскроил мою голову острым мечом – вот какие жестокие ветра прорезают мою голову.
Na me, bho sāriputta, khamanīyaṁ, na yāpanīyaṁ. Bāḷhā me dukkhā vedanā abhikkamanti, no paṭikkamanti. Abhikkamosānaṁ paññāyati, no paṭikkamo. Я не поправляюсь, мне не становится лучше.
Seyyathāpi, bho sāriputta, balavā puriso daḷhena varattakkhaṇḍena sīse sīsaveṭhaṁ dadeyya; evameva kho, bho sāriputta, adhimattā sīse sīsavedanā. Подобно тому, как если бы сильный человек стянул прочным кожаным ремнём мою голову – вот какие жестокие боли у меня в голове.
Na me, bho sāriputta, khamanīyaṁ na yāpanīyaṁ. Bāḷhā me dukkhā vedanā abhikkamanti, no paṭikkamanti. Abhikkamosānaṁ paññāyati, no paṭikkamo. Я не поправляюсь, мне не становится лучше.
Seyyathāpi, bho sāriputta, dakkho goghātako vā goghātakantevāsī vā tiṇhena govikantanena kucchiṁ parikanteyya; evameva kho, bho sāriputta, adhimattā vātā kucchiṁ parikantanti. Подобно тому, как если бы умелый мясник или его ученик вскрыл брюхо быка острым мясницким ножом – вот какие жестокие ветра прорезают мой живот.
Na me, bho sāriputta, khamanīyaṁ, na yāpanīyaṁ. Bāḷhā me dukkhā vedanā abhikkamanti, no paṭikkamanti. Abhikkamosānaṁ paññāyati, no paṭikkamo. Я не поправляюсь, мне не становится лучше.
Seyyathāpi, bho sāriputta, dve balavanto purisā dubbalataraṁ purisaṁ nānābāhāsu gahetvā aṅgārakāsuyā santāpeyyuṁ samparitāpeyyuṁ; evameva kho, bho sāriputta, adhimatto kāyasmiṁ ḍāho. Как если бы два сильных человека схватили слабого за обе руки и поджаривали его над ямой с горячими углями – вот какое жестокое жжение в моём теле.
Na me, bho sāriputta, khamanīyaṁ na yāpanīyaṁ. Bāḷhā me dukkhā vedanā abhikkamanti, no paṭikkamanti. Abhikkamosānaṁ paññāyati, no paṭikkamo”ti. Господин Сарипутта, я не поправляюсь, мне не становится лучше. Сильные болезненные ощущения возрастают во мне, а не спадают, и можно увидеть их увеличение, а не спад».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, Дхананьджани?
nirayo vā tiracchānayoni vā”ti? Что лучше – ад или мир животных?»
“Nirayā, bho sāriputta, tiracchānayoni seyyo”ti. «Мир животных, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
tiracchānayoni vā pettivisayo vā”ti? мир животных или мир [страдающих] духов?»
“Tiracchānayoniyā, bho sāriputta, pettivisayo seyyo”ti. «Мир духов, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
pettivisayo vā manussā vā”ti? мир духов или мир людей?»
“Pettivisayā, bho sāriputta, manussā seyyo”ti. «Людей, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
manussā vā cātumahārājikā vā devā”ti? люди или божества небесного мира Четырёх великих царей?»
“Manussehi, bho sāriputta, cātumahārājikā devā seyyo”ti. «Божества небесного мира Четырёх великих царей, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
cātumahārājikā vā devā tāvatiṁsā vā devā”ti? божества небесного мира Четырёх великих царей или божества небесного мира Тридцати трёх?»
“Cātumahārājikehi, bho sāriputta, devehi tāvatiṁsā devā seyyo”ti. «Божества небесного мира Тридцати трёх, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
tāvatiṁsā vā devā yāmā vā devā”ti? божества небесного мира Тридцати трёх или божества Ямы?»
“Tāvatiṁsehi, bho sāriputta, devehi yāmā devā seyyo”ti. «Божества Ямы, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
yāmā vā devā tusitā vā devā”ti? божества Ямы или божества небесного мира Туситы?»
“Yāmehi, bho sāriputta, devehi tusitā devā seyyo”ti. «Божества небесного мира Туситы, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
tusitā vā devā nimmānaratī vā devā”ti? божества небесного мира Туситы или божества, наслаждающиеся творением?»
“Tusitehi, bho sāriputta, devehi nimmānaratī devā seyyo”ti. «Божества, наслаждающиеся творением, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo—«Как ты думаешь, что лучше:
nimmānaratī vā devā paranimmitavasavattī vā devā”ti? божества, наслаждающиеся творением, или божества, имеющие власть над творениями других?»
“Nimmānaratīhi, bho sāriputta, devehi paranimmitavasavattī devā seyyo”ti. «Божества, имеющие власть над творениями других, господин Сарипутта».
“Taṁ kiṁ maññasi, dhanañjāni, katamaṁ seyyo «Как ты думаешь, что лучше:
paranimmitavasavattī vā devā brahmaloko vā”ti? что лучше – божества, имеющие власть над творениями других, или же мир Брахмы?»
“‘Brahmaloko’ti—bhavaṁ sāriputto āha; «Господин Сарипутта сказал «мир Брахмы».
‘brahmaloko’ti—bhavaṁ sāriputto āhā”ti. Господин Сарипутта сказал «мир Брахмы».
Atha kho āyasmato sāriputtassa etadahosi: И тогда достопочтенный Сарипутта подумал:
“ime kho brāhmaṇā brahmalokādhimuttā. «Эти брахманы преданы миру Брахмы.
Yannūnāhaṁ dhanañjānissa brāhmaṇassa brahmānaṁ sahabyatāya maggaṁ deseyyan”ti. Что если я научу брахмана Дхананьджани пути к свите Брахмы?»
“Brahmānaṁ te, dhanañjāni, sahabyatāya maggaṁ desessāmi; [И он сказал]: «Дхананьджани, я научу тебя пути к свите Брахмы.
taṁ suṇāhi, sādhukaṁ manasi karohi, bhāsissāmī”ti. Слушай внимательно то, о чём я буду говорить».
“Evaṁ, bho”ti kho dhanañjāni brāhmaṇo āyasmato sāriputtassa paccassosi. «Да, господин» – ответил он.
Āyasmā sāriputto etadavoca: Достопочтенный Сарипутта сказал следующее:
“katamo ca, dhanañjāni, brahmānaṁ sahabyatāya maggo? «И каков путь к свите Брахмы?
Idha, dhanañjāni, bhikkhu mettāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā viharati, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ mettāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā viharati. Вот, монах пребывает, наполняя первую сторону света умом, наделённым доброжелательностью, равно как и вторую, равно как и третью, равно как и четвёртую. Вверх, вниз, вокруг и всюду, и ко всем, как к самому себе, – он пребывает, охватывая и наполняя весь мир умом, наделённым доброжелательностью, – обильным, возвышенным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности.
Ayaṁ kho, dhanañjāni, brahmānaṁ sahabyatāya maggo. Таков путь к свите Брахмы.
Puna caparaṁ, dhanañjāni, bhikkhu karuṇāsahagatena cetasā …pe… Далее, монах пребывает, наполняя первую сторону света умом, наделённым состраданием…наделённым состраданием…
muditāsahagatena cetasā … Он пребывает, наполняя первую сторону света умом, наделённым сорадованием...
upekkhāsahagatena cetasā ekaṁ disaṁ pharitvā viharati, tathā dutiyaṁ, tathā tatiyaṁ, tathā catutthaṁ; iti uddhamadho tiriyaṁ sabbadhi sabbattatāya sabbāvantaṁ lokaṁ upekkhāsahagatena cetasā vipulena mahaggatena appamāṇena averena abyābajjhena pharitvā viharati. Он пребывает, наполняя первую сторону света умом, наделённым невозмутимостью, равно как и вторую, равно как и третью, равно как и четвёртую. Вверх, вниз, вокруг и всюду, как к самому себе, – они пребывали, охватывая и наполняя весь мир умом, наделённым невозмутимостью, – обильным, возвышенным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности.
Ayaṁ kho, dhanañjāni, brahmānaṁ sahabyatāya maggo”ti. И это тоже путь к свите Брахмы».
“Tena hi, bho sāriputta, mama vacanena bhagavato pāde sirasā vandāhi: «Тогда, господин Сарипутта, поклонитесь от моего имени, упав в ноги Благословенному, и скажите:
‘dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno. «Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен.
So bhagavato pāde sirasā vandatī’”ti. Он кланяется Благословенному, припадая к его ногам».
Atha kho āyasmā sāriputto dhanañjāniṁ brāhmaṇaṁ sati uttarikaraṇīye hīne brahmaloke patiṭṭhāpetvā uṭṭhāyāsanā pakkāmi. И тогда достопочтенный Сарипутта, утвердив брахмана Дхананьджани в низшем мире Брахмы, поднялся со своего сиденья и ушёл, хотя нужно было сделать кое-что ещё.
Atha kho dhanañjāni brāhmaṇo acirapakkante āyasmante sāriputte kālamakāsi, brahmalokañca upapajji. И вскоре после того как достопочтенный Сарипутта ушёл брахман Дхананьджани скончался и переродился в мире Брахмы.
Atha kho bhagavā bhikkhū āmantesi: И тогда Благословенный обратился к монахам:
“eso, bhikkhave, sāriputto dhanañjāniṁ brāhmaṇaṁ sati uttarikaraṇīye hīne brahmaloke patiṭṭhāpetvā uṭṭhāyāsanā pakkanto”ti. «Монахи, Сарипутта, утвердив брахмана Дхананьджани в низшем мире Брахмы, поднялся со своего сиденья и ушёл, хотя нужно было сделать кое-что ещё».
Atha kho āyasmā sāriputto yena bhagavā tenupasaṅkami, upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi, ekamantaṁ nisinno kho āyasmā sāriputto bhagavantaṁ etadavoca: И тогда достопочтенный Сарипутта отправился к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал:
“dhanañjāni, bhante, brāhmaṇo ābādhiko dukkhito bāḷhagilāno, «Господин, брахман Дхананьджани нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен.
so bhagavato pāde sirasā vandatī”ti. Он кланяется Благословенному, припадая к его ногам».
“Kiṁ pana tvaṁ, sāriputta, dhanañjāniṁ brāhmaṇaṁ sati uttarikaraṇīye hīne brahmaloke patiṭṭhāpetvā uṭṭhāyāsanā pakkanto”ti? «Сарипутта, почему ты, утвердив брахмана Дхананьджани в низшем мире Брахмы, поднялся со своего сиденья и ушёл, хотя нужно было сделать кое-что ещё?»
“Mayhaṁ kho, bhante, evaṁ ahosi: «Уважаемый, я подумал так:
‘ime kho brāhmaṇā brahmalokādhimuttā, yannūnāhaṁ dhanañjānissa brāhmaṇassa brahmānaṁ sahabyatāya maggaṁ deseyyan’”ti. «Эти брахманы преданы миру Брахмы. Что если я научу брахмана Дхананьджани пути к свите Брахмы?»
“Kālaṅkato ca, sāriputta, dhanañjāni brāhmaṇo, brahmalokañca upapanno”ti. «Сарипутта, брахман Дхананьджани скончался и переродился в мире Брахмы».
Dhanañjānisuttaṁ niṭṭhitaṁ sattamaṁ.