Other Translations: English
From:
Majjhima Nikāya 136 Мадджхима Никая 136
Mahākammavibhaṅgasutta Большое разъяснение поступка
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā rājagahe viharati veḷuvane kalandakanivāpe. Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе, в Бамбуковой роще, в Беличьем Святилище.
Tena kho pana samayena āyasmā samiddhi araññakuṭikāyaṁ viharati. И в то время достопочтенный Самиддхи проживал в лесной хижине.
Atha kho potaliputto paribbājako jaṅghāvihāraṁ anucaṅkamamāno anuvicaramāno yenāyasmā samiddhi tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmatā samiddhinā saddhiṁ sammodi. И тогда странник Поталипутта, ходивший и бродивший [тут и там] ради того, чтобы размяться, подошёл к достопочтенному Самиддхи и обменялся с ним приветствиями.
Sammodanīyaṁ kathaṁ sāraṇīyaṁ vītisāretvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho potaliputto paribbājako āyasmantaṁ samiddhiṁ etadavoca: После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал достопочтенному Самиддхи
“sammukhā metaṁ, āvuso samiddhi, samaṇassa gotamassa sutaṁ, sammukhā paṭiggahitaṁ: «Друг Самиддхи, я услышал и заучил из уст самого отшельника Готамы:
‘moghaṁ kāyakammaṁ moghaṁ vacīkammaṁ, manokammameva saccan’ti. «Телесный поступок тщетен, словесный поступок тщетен, только умственный поступок действителен».
Atthi ca sā samāpatti yaṁ samāpattiṁ samāpanno na kiñci vediyatī”ti? А также [и это]: «Есть это [медитативное] достижение, по вхождении в которое человек не чувствует ничего вообще».
“Mā hevaṁ, āvuso potaliputta, avaca; mā hevaṁ, āvuso potaliputta, avaca; mā bhagavantaṁ abbhācikkhi. Na hi sādhu bhagavato abbhakkhānaṁ. Na hi bhagavā evaṁ vadeyya: «Не говори так, друг Поталипутта, не говори так. Не выставляй Благословенного в ложном свете. Ведь это не благостно выставлять Благословенного в ложном свете. Благословенный так бы не сказал: «Телесный поступок тщетен, словесный поступок тщетен, только умственный поступок действителен».
‘moghaṁ kāyakammaṁ moghaṁ vacīkammaṁ, manokammameva saccan’ti.
‘Atthi ca kho sā, āvuso, samāpatti yaṁ samāpattiṁ samāpanno na kiñci vediyatī’”ti. Но, друг, [это правда, что] существует [медитативное] достижение, по вхождении в которое человек не чувствует ничего вообще».
“Kīvaciraṁ pabbajitosi, āvuso samiddhī”ti? «Как давно ты ушёл в бездомную жизнь, друг Самиддхи?»
“Na ciraṁ, āvuso, tīṇi vassānī”ti. «Не так давно. Три года как».
“Ettha dāni mayaṁ there bhikkhū kiṁ vakkhāma, yatra hi nāma evaṁnavo bhikkhu satthāraṁ parirakkhitabbaṁ maññissati. «Что же мы теперь скажем старшим монахам, когда [даже] молодой монах думает о том, чтобы так [рьяно] защищать Учителя?
Sañcetanikaṁ, āvuso samiddhi, kammaṁ katvā kāyena vācāya manasā kiṁ so vediyatī”ti? Друг Самиддхи, что человек чувствует, совершив намеренный поступок посредством тела, речи, или ума?»
“Sañcetanikaṁ, āvuso potaliputta, kammaṁ katvā kāyena vācāya manasā dukkhaṁ so vediyatī”ti. «Совершив намеренный поступок посредством тела, речи, или ума, человек чувствует страдание, друг Поталипутта».
Atha kho potaliputto paribbājako āyasmato samiddhissa bhāsitaṁ neva abhinandi nappaṭikkosi; И тогда, ни осудив, ни одобрив слов достопочтенного Самиддхи,
anabhinanditvā appaṭikkositvā uṭṭhāyāsanā pakkāmi. странник Поталипутта поднялся со своего сиденья и ушёл.
Atha kho āyasmā samiddhi acirapakkante potaliputte paribbājake yenāyasmā ānando tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmatā ānandena saddhiṁ sammodi. И вскоре после того как странник Поталипутта ушёл, достопочтенный Самиддхи отправился к достопочтенному Ананде и обменялся с ним вежливыми приветствиями.
Sammodanīyaṁ kathaṁ sāraṇīyaṁ vītisāretvā ekamantaṁ nisīdi. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом
Ekamantaṁ nisinno kho āyasmā samiddhi yāvatako ahosi potaliputtena paribbājakena saddhiṁ kathāsallāpo taṁ sabbaṁ āyasmato ānandassa ārocesi. и рассказал достопочтенному Ананде о всей своей беседе со странником Поталипуттой.
Evaṁ vutte, āyasmā ānando āyasmantaṁ samiddhiṁ etadavoca: После того как он закончил говорить, достопочтенный Ананда сказал ему:
“atthi kho idaṁ, āvuso samiddhi, kathāpābhataṁ bhagavantaṁ dassanāya. «Друг Самиддхи, об этой беседе следует поведать Благословенному.
Āyāmāvuso samiddhi, yena bhagavā tenupasaṅkamissāma; upasaṅkamitvā etamatthaṁ bhagavato ārocessāma. Идём же, подойдём к Благословенному и расскажем ему об этом.
Yathā no bhagavā byākarissati tathā naṁ dhāressāmā”ti. То, как Благословенный объяснит нам, так мы это и запомним».
“Evamāvuso”ti kho āyasmā samiddhi āyasmato ānandassa paccassosi. «Да, друг» – ответил достопочтенный Самиддхи.
Atha kho āyasmā ca ānando āyasmā ca samiddhi yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. И затем достопочтенный Ананда и достопочтенный Самиддхи вместе отправились к Благословенному и, поклонившись ему, сели рядом.
Ekamantaṁ nisinno kho āyasmā ānando yāvatako ahosi āyasmato samiddhissa potaliputtena paribbājakena saddhiṁ kathāsallāpo taṁ sabbaṁ bhagavato ārocesi. Достопочтенный Ананда рассказал Благословенному обо всей беседе между достопочтенным Самиддхи и странником Поталипуттой.
Evaṁ vutte, bhagavā āyasmantaṁ ānandaṁ etadavoca: Когда он закончил, Благословенный сказал достопочтенному Ананде:
“dassanampi kho ahaṁ, ānanda, potaliputtassa paribbājakassa nābhijānāmi, kuto panevarūpaṁ kathāsallāpaṁ? «Ананда, я не припоминаю, чтобы когда-либо даже видел странника Поталипутту, так как могла состояться эта беседа [между нами]?
Iminā ca, ānanda, samiddhinā moghapurisena potaliputtassa paribbājakassa vibhajjabyākaraṇīyo pañho ekaṁsena byākato”ti. Хотя вопрос странника Поталипутты следовало изучить прежде, чем давать ответ, этот пустоголовый Самиддхи ответил на него однобоко».
Evaṁ vutte, āyasmā udāyī bhagavantaṁ etadavoca: Когда так было сказано, достопочтенный Удайин сказал Благословенному:
“sace pana, bhante, āyasmatā samiddhinā idaṁ sandhāya bhāsitaṁ—«Учитель, быть может, достопочтенный Самиддхи сказал так, имея в виду [принцип]:
yaṁ kiñci vedayitaṁ taṁ dukkhasmin”ti. «Всё, что чувствуется, включено в страдание»?
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ ānandaṁ āmantesi: Тогда Благословенный обратился к достопочтенному Ананде:
“passasi no tvaṁ, ānanda, imassa udāyissa moghapurisassa ummaṅgaṁ? «Смотри, Ананда, как вмешивается [в разговор] этот пустоголовый Удайин.
Aññāsiṁ kho ahaṁ, ānanda: Я знал, что
‘idānevāyaṁ udāyī moghapuriso ummujjamāno ayoniso ummujjissatī’ti. что этот пустоголовый Удайин неподобающе вмешается в этот самый момент.
Ādiṁyeva, ānanda, potaliputtena paribbājakena tisso vedanā pucchitā. С самого начала странник Поталипутта спрашивал о трёх видах чувств.
Sacāyaṁ, ānanda, samiddhi moghapuriso potaliputtassa paribbājakassa evaṁ puṭṭho evaṁ byākareyya: Если бы этот пустоголовый Самиддхи правильно ответил страннику Поталипутте, когда его спросили, то он бы объяснил так:
‘sañcetanikaṁ, āvuso potaliputta, kammaṁ katvā kāyena vācāya manasā sukhavedanīyaṁ sukhaṁ so vedayati; «Друг Поталипутта, совершив намеренный поступок телом, речью, или умом, [результат которого] должен чувствоваться как приятный, человек чувствует удовольствие.
sañcetanikaṁ, āvuso potaliputta, kammaṁ katvā kāyena vācāya manasā dukkhavedanīyaṁ dukkhaṁ so vedayati; Совершив намеренный поступок телом, речью, или умом, [результат которого] должен чувствоваться как болезненный, человек чувствует боль.
sañcetanikaṁ, āvuso potaliputta, kammaṁ katvā kāyena vācāya manasā adukkhamasukhavedanīyaṁ adukkhamasukhaṁ so vedayatī’ti. Совершив намеренный поступок телом, речью, или умом, [результат которого] должен чувствоваться как ни-удовольствие-ни-боль, человек чувствует ни-удовольствие-ни-боль».
Evaṁ byākaramāno kho, ānanda, samiddhi moghapuriso potaliputtassa paribbājakassa sammā byākaramāno byākareyya. Объяснив так, Самиддхи ответил бы правильно на вопрос Поталипутты.
Api ca, ānanda, ke ca aññatitthiyā paribbājakā bālā abyattā ke ca tathāgatassa mahākammavibhaṅgaṁ jānissanti? Но кто они такие, эти глупые, безрассудные странники – приверженцы иных учений, чтобы понять великое изложение Татхагаты о поступке?
Sace tumhe, ānanda, suṇeyyātha tathāgatassa mahākammavibhaṅgaṁ vibhajantassā”ti. Ананда, тебе следует послушать, как Татхагата излагает великое изложение о поступке».
“Etassa, bhagavā, kālo, etassa, sugata, kālo «Сейчас подходящий момент, Благословенный, сейчас подходящий момент, Высочайший,
yaṁ bhagavā mahākammavibhaṅgaṁ vibhajeyya. Bhagavato sutvā bhikkhū dhāressantī”ti. чтобы Благословенный дал большое разъяснение поступка. Услышав это из его уст, монахи запомнят это».
“Tena hānanda, suṇāhi, sādhukaṁ manasi karohi; bhāsissāmī”ti. «В таком случае, Ананда, слушай внимательно то, о чём я буду говорить».
“Evaṁ, bhante”ti kho āyasmā ānando bhagavato paccassosi. «Да, уважаемый» – ответил он.
Bhagavā etadavoca: Благословенный сказал следующее:
“Cattārome, ānanda, puggalā santo saṁvijjamānā lokasmiṁ. «Ананда, есть четыре типа личностей в мире.
Katame cattāro? Какие четыре?
Idhānanda, ekacco puggalo idha pāṇātipātī hoti, adinnādāyī hoti, kāmesumicchācārī hoti, musāvādī hoti, pisuṇavāco hoti, pharusavāco hoti, samphappalāpī hoti, abhijjhālu hoti, byāpannacitto hoti, micchādiṭṭhi hoti. Бывает так, что некий человек убивает живых существ, берёт то, что не дано, неподобающе ведёт себя в чувственных удовольствиях, лжёт, говорит злонамеренно, говорит грубо, пустословит. Он алчный, имеет недоброжелательный ум, придерживается неправильных воззрений.
So kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati. С распадом тела, после смерти, он перерождается в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду.
Idha panānanda, ekacco puggalo idha pāṇātipātī hoti, adinnādāyī hoti, kāmesumicchācārī hoti, musāvādī hoti, pisuṇavāco hoti, pharusavāco hoti, samphappalāpī hoti, abhijjhālu hoti, byāpannacitto hoti, micchādiṭṭhi hoti. Но бывает и так, что некий человек [также] убивает живых существ, берёт то, что не дано, неподобающе ведёт себя в чувственных удовольствиях, лжёт, говорит злонамеренно, говорит грубо, пустословит. Он алчный, имеет недоброжелательный ум, придерживается неправильных воззрений.
So kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati. [Однако] С распадом тела, после смерти, он возникает в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Idhānanda, ekacco puggalo idha pāṇātipātā paṭivirato hoti, adinnādānā paṭivirato hoti, kāmesumicchācārā paṭivirato hoti, musāvādā paṭivirato hoti, pisuṇāya vācāya paṭivirato hoti, pharusāya vācāya paṭivirato hoti, samphappalāpā paṭivirato hoti, anabhijjhālu hoti, abyāpannacitto hoti, sammādiṭṭhi hoti. Бывает так, что некий человек воздерживается от убийства живых существ, от взятия того, что не дано, от неблагого поведения в чувственных удовольствиях, от лжи, от злонамеренной речи, от грубой речи, от пустословия. Он не алчный, у него не недоброжелательный ум, и он придерживается правильных воззрений.
So kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati. С распадом тела, после смерти, он возникает в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Idha panānanda, ekacco puggalo idha pāṇātipātā paṭivirato hoti, adinnādānā paṭivirato hoti, kāmesumicchācārā paṭivirato hoti, musāvādā paṭivirato hoti, pisuṇāya vācāya paṭivirato hoti, pharusāya vācāya paṭivirato hoti, samphappalāpā paṭivirato hoti, anabhijjhālu hoti, abyāpannacitto hoti, sammādiṭṭhi hoti. Но бывает и так, что некий человек воздерживается от убийства живых существ, от взятия того, что не дано, от неблагого поведения в чувственных удовольствиях, от лжи, от злонамеренной речи, от грубой речи, от пустословия. Он не алчный, у него не недоброжелательный ум, и он придерживается правильных воззрений.
So kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati. С распадом тела, после смерти, он перерождается в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду.
Idhānanda, ekacco samaṇo vā brāhmaṇo vā ātappamanvāya padhānamanvāya anuyogamanvāya appamādamanvāya sammāmanasikāramanvāya tathārūpaṁ cetosamādhiṁ phusati yathāsamāhite citte dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena amuṁ puggalaṁ passati—Вот, Ананда, посредством рвения, стремления, благочестия, прилежания, и правильного внимания, некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума, что когда его ум сосредоточен, божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий. И этим божественным глазом он видит некоего человека,
idha pāṇātipātiṁ adinnādāyiṁ kāmesumicchācāriṁ musāvādiṁ pisuṇavācaṁ pharusavācaṁ samphappalāpiṁ abhijjhāluṁ byāpannacittaṁ micchādiṭṭhiṁ kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passati apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapannaṁ. который убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в состоянии лишений, в несчастливом уделе, в погибели, даже в аду.
So evamāha: Он говорит так:
‘atthi kira, bho, pāpakāni kammāni, atthi duccaritassa vipāko. «Воистину, есть плохие поступки, есть результат неблагого поведения.
Amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ idha pāṇātipātiṁ adinnādāyiṁ …pe… micchādiṭṭhiṁ kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapannan’ti. Ведь я видел человека, который убивает… придерживается неправильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в состоянии лишений… аду».
So evamāha: Он говорит так:
‘yo kira, bho, pāṇātipātī adinnādāyī …pe… micchādiṭṭhi, sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati. «С распадом тела, после смерти, каждый, кто убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, перерождается в состоянии лишений… в аду.
Ye evaṁ jānanti, te sammā jānanti; ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti. Те, кто знает так, знают правильно. Те, кто думает иначе – ошибаются».
Iti so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti. Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно».
Idha panānanda, ekacco samaṇo vā brāhmaṇo vā ātappamanvāya padhānamanvāya anuyogamanvāya appamādamanvāya sammāmanasikāramanvāya tathārūpaṁ cetosamādhiṁ phusati yathāsamāhite citte dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena amuṁ puggalaṁ passati—Вот, Ананда, посредством рвения, стремления, благочестия, прилежания, и правильного внимания, некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума, что когда его ум сосредоточен, божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий. И этим божественным глазом он видит некоего человека,
idha pāṇātipātiṁ adinnādāyiṁ …pe… micchādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passati sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapannaṁ. он видит некоего человека, который убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире.
So evamāha: Он говорит так:
‘natthi kira, bho, pāpakāni kammāni, natthi duccaritassa vipāko. «Воистину, нет плохих поступков, нет результата неблагого поведения.
Amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ—idha pāṇātipātiṁ adinnādāyiṁ …pe… micchādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapannan’ti. Ведь я видел человека, который убивает… придерживается неправильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире».
So evamāha: Он говорит так:
‘yo kira, bho, pāṇātipātī adinnādāyī …pe… micchādiṭṭhi, sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati. «С распадом тела, после смерти, каждый, кто убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Ye evaṁ jānanti te sammā jānanti; ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti. Те, кто знает так, знают правильно. Те, кто думает иначе – ошибаются».
Iti so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti. Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно».
Idhānanda, ekacco samaṇo vā brāhmaṇo vā ātappamanvāya padhānamanvāya anuyogamanvāya appamādamanvāya sammāmanasikāramanvāya tathārūpaṁ cetosamādhiṁ phusati yathāsamāhite citte dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena amuṁ puggalaṁ passati—Вот, Ананда, посредством рвения… некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума… божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий, он видит некоего человека,
idha pāṇātipātā paṭivirataṁ adinnādānā paṭivirataṁ kāmesumicchācārā paṭivirataṁ musāvādā paṭivirataṁ pisuṇāya vācāya paṭivirataṁ pharusāya vācāya paṭivirataṁ samphappalāpā paṭivirataṁ anabhijjhāluṁ abyāpannacittaṁ sammādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passati sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapannaṁ. который воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире.
So evamāha: Он говорит так:
‘atthi kira, bho, kalyāṇāni kammāni, atthi sucaritassa vipāko. «Воистину, есть хорошие поступки, есть результат благого поведения.
Amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ—idha pāṇātipātā paṭivirataṁ adinnādānā paṭivirataṁ …pe… sammādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapannan’ti. Ведь я видел человека, который воздерживается от убийства… придерживается правильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире».
So evamāha: Он говорит так:
‘yo kira, bho, pāṇātipātā paṭivirato adinnādānā paṭivirato …pe… sammādiṭṭhi sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati. «С распадом тела, после смерти, каждый, кто воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Ye evaṁ jānanti te sammā jānanti; ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti. Те, кто знает так, знают правильно. Те, кто думает иначе – ошибаются».
Iti so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti. Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно».
Idha panānanda, ekacco samaṇo vā brāhmaṇo vā ātappamanvāya padhānamanvāya anuyogamanvāya appamādamanvāya sammāmanasikāramanvāya tathārūpaṁ cetosamādhiṁ phusati yathāsamāhite citte dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena amuṁ puggalaṁ passati—idha pāṇātipātā paṭivirataṁ …pe… sammādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passati apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapannaṁ. Но, Ананда, посредством рвения… некий жрец или отшельник достигает такого сосредоточения ума… божественным глазом, который очищен и превосходит человеческий, он видит некоего человека, и он видит, что с распадом тела, после смерти, тот переродился в состоянии лишений… аду.
So evamāha: Он говорит так:
‘natthi kira, bho, kalyāṇāni kammāni, natthi sucaritassa vipāko. Amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ—«Воистину, нет хороших поступков, нет результата благого поведения. Ведь я видел человека,
idha pāṇātipātā paṭivirataṁ adinnādānā paṭivirataṁ …pe… sammādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapannan’ti. который воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, и я вижу, что с распадом тела, после смерти, он переродился в состоянии лишений… аду».
So evamāha: ‘yo kira, bho, pāṇātipātā paṭivirato adinnādānā paṭivirato …pe… sammādiṭṭhi, sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati. «С распадом тела, после смерти, каждый, кто воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, перерождается в состоянии лишений… даже в аду.
Ye evaṁ jānanti te sammā jānanti; ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti. Те, кто знает так, знают правильно. Те, кто думает иначе – ошибаются».
Iti so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti. Так он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно».
Tatrānanda, yvāyaṁ samaṇo vā brāhmaṇo vā evamāha: В этом отношении, Ананда, когда жрец или отшельник говорит:
‘atthi kira, bho, pāpakāni kammāni, atthi duccaritassa vipāko’ti idamassa anujānāmi; «Воистину, есть плохие поступки, есть результат неблагого поведения» – то я допускаю это.
yampi so evamāha: И когда он говорит:
‘amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ—idha pāṇātipātiṁ adinnādāyiṁ …pe… micchādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapannan’ti idampissa anujānāmi; Ведь я видел человека, который убивает… придерживается неправильных воззрений,.. переродился в состоянии лишений… даже в аду» – то я также допускаю это.
yañca kho so evamāha: Но когда он говорит:
‘yo kira, bho, pāṇātipātī adinnādāyī …pe… micchādiṭṭhi, sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjatī’ti idamassa nānujānāmi; «С распадом тела, после смерти, каждый, кто убивает живых существ… перерождается в состоянии лишений… даже в аду» – то я не допускаю этого.
yampi so evamāha: И когда он говорит:
‘ye evaṁ jānanti te sammā jānanti; ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti idampissa nānujānāmi; Те, кто знает так, знают правильно. Те, кто думает иначе – ошибаются» – то я также не допускаю этого.
yampi so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti idampissa nānujānāmi. И когда он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно» – то я также не допускаю этого.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Aññathā hi, ānanda, tathāgatassa mahākammavibhaṅge ñāṇaṁ hoti. Потому что, Ананда, знание Татхагаты о великом изложении о поступке иное.
Tatrānanda, yvāyaṁ samaṇo vā brāhmaṇo vā evamāha: В этом отношении, Ананда, когда жрец или отшельник говорит:
‘natthi kira, bho, pāpakāni kammāni, natthi duccaritassa vipāko’ti idamassa nānujānāmi; «Воистину, нет плохих поступков, нет результата неблагого поведения» – то я не допускаю этого.
yañca kho so evamāha: Но когда он говорит:
‘amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ—idha pāṇātipātiṁ adinnādāyiṁ …pe… micchādiṭṭhiṁ kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapannan’ti idamassa anujānāmi; «Я видел человека, который убивал живых существ… переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире» – то я допускаю это.
yañca kho so evamāha: Но когда он говорит:
‘yo kira, bho, pāṇātipātī adinnādāyī …pe… micchādiṭṭhi, sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjatī’ti idamassa nānujānāmi; «С распадом тела, после смерти, каждый, кто убивает живых существ… перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире» – то я не допускаю этого.
yampi so evamāha:
‘ye evaṁ jānanti te sammā jānanti; ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti idampissa nānujānāmi;
yampi so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti idampissa nānujānāmi.
Taṁ kissa hetu?
Aññathā hi, ānanda, tathāgatassa mahākammavibhaṅge ñāṇaṁ hoti. Потому что, Ананда, знание Татхагаты о великом изложении о поступке иное.
Tatrānanda, yvāyaṁ samaṇo vā brāhmaṇo vā evamāha: В этом отношении, Ананда, когда жрец или отшельник говорит:
‘atthi kira, bho, kalyāṇāni kammāni, atthi sucaritassa vipāko’ti idamassa anujānāmi; «Воистину, есть хорошие поступки, есть результат благого поведения» – то я допускаю это.
yampi so evamāha: И когда он говорит:
‘amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ—idha pāṇātipātā paṭivirataṁ adinnādānā paṭivirataṁ …pe… sammādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapannan’ti idampissa anujānāmi; Ведь я видел человека, который воздерживался от убийства… придерживался правильных воззрений, переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире» – то я допускаю это.
yañca kho so evamāha: Но когда он говорит:
‘yo kira, bho, pāṇātipātā paṭivirato adinnādānā paṭivirato …pe… sammādiṭṭhi, sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjatī’ti idamassa nānujānāmi; «С распадом тела, после смерти, каждый, кто воздерживается от убийства живых существ… перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире» – то я не допускаю этого.
yampi so evamāha:
‘ye evaṁ jānanti te sammā jānanti; ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti idampissa nānujānāmi;
yampi so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti idampissa nānujānāmi.
Taṁ kissa hetu?
Aññathā hi, ānanda, tathāgatassa mahākammavibhaṅge ñāṇaṁ hoti. Потому что, Ананда, знание Татхагаты о великом изложении о поступке иное.
Tatrānanda, yvāyaṁ samaṇo vā brāhmaṇo vā evamāha: В этом отношении, Ананда, когда жрец или отшельник говорит:
‘natthi kira, bho, kalyāṇāni kammāni, natthi sucaritassa vipāko’ti idamassa nānujānāmi; «Воистину, нет хороших поступков, нет результата благого поведения» – то я не допускаю этого.
yañca kho so evamāha: Но когда он говорит:
‘amāhaṁ puggalaṁ addasaṁ—idha pāṇātipātā paṭivirataṁ adinnādānā paṭivirataṁ …pe… sammādiṭṭhiṁ, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā passāmi apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapannan’ti idamassa anujānāmi; Ведь я видел человека, который воздерживался от убийства… придерживался правильных воззрений, переродился в состоянии лишений… даже в аду» – то я допускаю это.
yañca kho so evamāha: Но когда он говорит:
‘yo kira, bho, pāṇātipātā paṭivirato adinnādānā paṭivirato …pe… sammādiṭṭhi, sabbo so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjatī’ti idamassa nānujānāmi; «С распадом тела, после смерти, каждый, кто воздерживается от убийства живых существ… перерождается в состоянии лишений… даже в аду» – то я не допускаю этого.
yañca kho so evamāha: ‘ye evaṁ jānanti te sammā jānanti; И когда он говорит: «Те, кто знает так, знают правильно.
ye aññathā jānanti, micchā tesaṁ ñāṇan’ti idampissa nānujānāmi; Те, кто думает иначе – ошибаются» – то я также не допускаю этого.
yampi so yadeva tassa sāmaṁ ñātaṁ sāmaṁ diṭṭhaṁ sāmaṁ viditaṁ tadeva tattha thāmasā parāmāsā abhinivissa voharati: ‘idameva saccaṁ, moghamaññan’ti idampissa nānujānāmi. И когда он упрямо хватается за то, что он сам узнал, увидел, открыл, настаивая: «Только это правда, а всё остальное ошибочно» – то я также не допускаю этого.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Aññathā hi, ānanda, tathāgatassa mahākammavibhaṅge ñāṇaṁ hoti. Потому что, Ананда, знание Татхагаты о великом изложении о поступке иное.
Tatrānanda, yvāyaṁ puggalo idha pāṇātipātī adinnādāyī …pe… micchādiṭṭhi, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati, В этом отношении, Ананда, что касается того человека, который убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, и с распадом тела, после смерти, перерождается в состоянии лишений… даже в аду –
pubbe vāssa taṁ kataṁ hoti pāpakammaṁ dukkhavedanīyaṁ, pacchā vāssa taṁ kataṁ hoti pāpakammaṁ dukkhavedanīyaṁ, maraṇakāle vāssa hoti micchādiṭṭhi samattā samādinnā. либо он раньше совершил плохой поступок, который должен чувствоваться как болезненный, либо он позже совершил плохой поступок, который должен чувствоваться как болезненный, либо в момент смерти он обрёл и предпринял неправильное воззрение.
Tena so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati. Из-за этого после распада тела, после смерти, он переродился в состоянии лишений… даже в аду.
Yañca kho so idha pāṇātipātī hoti adinnādāyī hoti …pe… micchādiṭṭhi hoti tassa diṭṭheva dhamme vipākaṁ paṭisaṁvedeti upapajja vā apare vā pariyāye. И поскольку он убивал живых существ… придерживался неправильного воззрения, он будет переживать результат этого либо здесь и сейчас [в этой жизни], либо в своём следующем перерождении, либо в некотором [ещё] последующем существовании.
Tatrānanda, yvāyaṁ puggalo idha pāṇātipātī adinnādāyī …pe… micchādiṭṭhi kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati, В этом отношении, Ананда, что касается того человека, который убивает живых существ… придерживается неправильных воззрений, и с распадом тела, после смерти, перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире –
pubbe vāssa taṁ kataṁ hoti kalyāṇakammaṁ sukhavedanīyaṁ, pacchā vāssa taṁ kataṁ hoti kalyāṇakammaṁ sukhavedanīyaṁ, maraṇakāle vāssa hoti sammādiṭṭhi samattā samādinnā. либо он раньше совершил хороший поступок, который должен чувствоваться как приятный, либо он позже совершил хороший поступок, который должен чувствоваться как приятный, либо в момент смерти он обрёл и предпринял правильное воззрение.
Tena so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati. Из-за этого после распада тела, после смерти, он переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Yañca kho so idha pāṇātipātī hoti adinnādāyī hoti …pe… micchādiṭṭhi hoti tassa diṭṭheva dhamme vipākaṁ paṭisaṁvedeti upapajja vā apare vā pariyāye. И поскольку он убивал живых существ… придерживался неправильного воззрения, он будет переживать результат этого либо здесь и сейчас [в этой жизни], либо в своём следующем перерождении, либо в некотором [ещё] последующем существовании.
Tatrānanda, yvāyaṁ puggalo idha pāṇātipātā paṭivirato adinnādānā paṭivirato …pe… sammādiṭṭhi, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati, В этом отношении, Ананда, что касается того человека, который воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, и с распадом тела, после смерти, перерождается в счастливом уделе, даже в небесном мире –
pubbe vāssa taṁ kataṁ hoti kalyāṇakammaṁ sukhavedanīyaṁ, pacchā vāssa taṁ kataṁ hoti kalyāṇakammaṁ sukhavedanīyaṁ, maraṇakāle vāssa hoti sammādiṭṭhi samattā samādinnā. либо он раньше совершил хороший поступок, который должен чувствоваться как приятный, либо он позже совершил хороший поступок, который должен чувствоваться как приятный, либо в момент смерти он обрёл и предпринял правильное воззрение.
Tena so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā sugatiṁ saggaṁ lokaṁ upapajjati. Из-за этого после распада тела, после смерти, он переродился в счастливом уделе, даже в небесном мире.
Yañca kho so idha pāṇātipātā paṭivirato hoti adinnādānā paṭivirato hoti …pe… sammādiṭṭhi hoti, tassa diṭṭheva dhamme vipākaṁ paṭisaṁvedeti upapajja vā apare vā pariyāye. И поскольку он воздерживался от убийства живых существ… придерживался правильного воззрения, он будет переживать результат этого либо здесь и сейчас [в этой жизни], либо в своём следующем перерождении, либо в некотором [ещё] последующем существовании.
Tatrānanda, yvāyaṁ puggalo idha pāṇātipātā paṭivirato adinnādānā paṭivirato …pe… sammādiṭṭhi, kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati, В этом отношении, Ананда, что касается того человека, который воздерживается от убийства живых существ… придерживается правильных воззрений, и с распадом тела, после смерти, перерождается в состоянии лишений… даже в аду –
pubbe vāssa taṁ kataṁ hoti pāpakammaṁ dukkhavedanīyaṁ, pacchā vāssa taṁ kataṁ hoti pāpakammaṁ dukkhavedanīyaṁ, maraṇakāle vāssa hoti micchādiṭṭhi samattā samādinnā. либо он раньше совершил плохой поступок, который должен чувствоваться как болезненный, либо он позже совершил плохой поступок, который должен чувствоваться как болезненный, либо в момент смерти он обрёл и предпринял неправильное воззрение.
Tena so kāyassa bhedā paraṁ maraṇā apāyaṁ duggatiṁ vinipātaṁ nirayaṁ upapajjati. Из-за этого после распада тела, после смерти, он переродился в состоянии лишений… даже в аду.
Yañca kho so idha pāṇātipātā paṭivirato hoti, adinnādānā paṭivirato hoti …pe… sammādiṭṭhi hoti, tassa diṭṭheva dhamme vipākaṁ paṭisaṁvedeti upapajja vā apare vā pariyāye. И поскольку он воздерживался от убийства живых существ… придерживался правильного воззрения, он будет переживать результат этого либо здесь и сейчас [в этой жизни], либо в своём следующем перерождении, либо в некотором [ещё] последующем существовании.
Iti kho, ānanda, atthi kammaṁ abhabbaṁ abhabbābhāsaṁ, atthi kammaṁ abhabbaṁ bhabbābhāsaṁ, atthi kammaṁ bhabbañceva bhabbābhāsañca, atthi kammaṁ bhabbaṁ abhabbābhāsan”ti. Таким образом, Ананда, есть поступок, который неспособный и представляется неспособным. Есть поступок, который неспособный, но представляется способным. Есть поступок, который способный и представляется способным. Есть поступок, который способный, но представляется неспособным».
Idamavoca bhagavā. Так сказал Благословенный.
Attamano āyasmā ānando bhagavato bhāsitaṁ abhinandīti. Достопочтенный Ананда был доволен и восхитился словами Благословенного.
Mahākammavibhaṅgasuttaṁ niṭṭhitaṁ chaṭṭhaṁ.