Theravadan

Other Translations: Deutsch , English

From: SV theravada.ru

Majjhima Nikāya 140 Мадджхима Никая 140

Dhātuvibhaṅgasutta Разъяснение элементов

Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.

ekaṁ samayaṁ bhagavā magadhesu cārikaṁ caramāno yena rājagahaṁ tadavasari; Однажды Благословенный странствовал по стране Магадхов и со временем прибыл в Раджагаху.

yena bhaggavo kumbhakāro tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhaggavaṁ kumbhakāraṁ etadavoca: Там он отправился к гончару Бхаггаве и сказал ему:

“sace te, bhaggava, agaru viharemu āvesane ekarattan”ti. «Если это тебе не доставит неудобств, Бхаггава, я останусь на одну ночь в твоей мастерской».

“Na kho me, bhante, garu. «Мне это не доставит неудобств, уважаемый,

Atthi cettha pabbajito paṭhamaṁ vāsūpagato. но там уже проживает один бездомный.

Sace so anujānāti, viharatha, bhante, yathāsukhan”ti. Если он согласится, тогда оставайтесь на столько, насколько пожелаете, уважаемый».

Tena kho pana samayena pukkusāti nāma kulaputto bhagavantaṁ uddissa saddhāya agārasmā anagāriyaṁ pabbajito. В то время представитель клана по имени Пуккусати благодаря вере оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной под [учительством] Благословенного.

So tasmiṁ kumbhakārāvesane paṭhamaṁ vāsūpagato hoti. И в то время он уже проживал в мастерской гончара.

Atha kho bhagavā yenāyasmā pukkusāti tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ pukkusātiṁ etadavoca: Тогда Благословенный пошёл к достопочтенному Пуккусати и сказал ему:

“sace te, bhikkhu, agaru viharemu āvesane ekarattan”ti. «Монах, если это тебе не доставит неудобств, я останусь на одну ночь в мастерской».

“Urundaṁ, āvuso, kumbhakārāvesanaṁ. «Друг, гончарная мастерская довольно большая.

Viharatāyasmā yathāsukhan”ti. Пусть достопочтенный остаётся на столько, насколько пожелает».

Atha kho bhagavā kumbhakārāvesanaṁ pavisitvā ekamantaṁ tiṇasanthārakaṁ paññāpetvā nisīdi pallaṅkaṁ ābhujitvā ujuṁ kāyaṁ paṇidhāya parimukhaṁ satiṁ upaṭṭhapetvā. Тогда Благословенный вошёл в гончарную мастерскую, подготовил подстилку из травы в конце [мастерской], сел, скрестив ноги, держа тело выпрямленным, установив осознанность впереди.

Atha kho bhagavā bahudeva rattiṁ nisajjāya vītināmesi. И затем Благословенный провёл большую часть ночи сидя [в медитации],

Āyasmāpi kho pukkusāti bahudeva rattiṁ nisajjāya vītināmesi. и достопочтенный Пуккусати также провёл большую часть ночи сидя [в медитации].

Atha kho bhagavato etadahosi: И тогда мысль пришла Благословенному:

“pāsādikaṁ kho ayaṁ kulaputto iriyati. «Этот представитель клана ведёт себя так, что [это] внушает доверие.

Yannūnāhaṁ puccheyyan”ti. Что, если я задам ему вопрос?»

Atha kho bhagavā āyasmantaṁ pukkusātiṁ etadavoca: И тогда Благословенный обратился к достопочтенному Пуккусати так:

“kaṁsi tvaṁ, bhikkhu, uddissa pabbajito? Ko vā te satthā? Kassa vā tvaṁ dhammaṁ rocesī”ti? «Под чьим [учительством] ты ушёл в бездомную жизнь, друг? Кто твой Учитель? Чью Дхамму ты признаёшь?»

“Atthāvuso, samaṇo gotamo sakyaputto sakyakulā pabbajito. «Друг, есть отшельник Готама, сын Сакьев, который ушёл в бездомную жизнь из клана Сакьев.

Taṁ kho pana bhagavantaṁ gotamaṁ evaṁ kalyāṇo kittisaddo abbhuggato: И об этом господине Готаме распространилась такая славная молва:

‘itipi so bhagavā arahaṁ sammāsambuddho vijjācaraṇasampanno sugato lokavidū anuttaro purisadammasārathi satthā devamanussānaṁ buddho bhagavā’ti. «Благословенный – это тот, кто достиг совершенства, полностью просветлённый, совершенный в истинном знании и поведении, высочайший, знаток миров, непревзойдённый вожак тех, кто должен обуздать себя, учитель богов и людей, просветлённый, благословенный».

Tāhaṁ bhagavantaṁ uddissa pabbajito. Я ушёл в бездомную жизнь под [учительством] этого Благословенного.

So ca me bhagavā satthā. Этот Благословенный мой учитель.

Tassa cāhaṁ bhagavato dhammaṁ rocemī”ti. Я признаю Дхамму этого Благословенного».

“Kahaṁ pana, bhikkhu, etarahi so bhagavā viharati arahaṁ sammāsambuddho”ti. «Но, монах, где сейчас проживает этот Благословенный, совершенный и полностью просветлённый?»

“Atthāvuso, uttaresu janapadesu sāvatthi nāma nagaraṁ. «Друг, в северной стране есть город под названием Саваттхи.

Tattha so bhagavā etarahi viharati arahaṁ sammāsambuddho”ti. Благословенный, совершенный и полностью просветлённый, сейчас проживает там».

“Diṭṭhapubbo pana te, bhikkhu, so bhagavā; «Но, монах, видел ли ты когда-либо этого Благословенного прежде?

disvā ca pana jāneyyāsī”ti? Ты бы распознал его, если бы увидел его?»

“Na kho me, āvuso, diṭṭhapubbo so bhagavā; «Нет, друг, я никогда прежде не видел этого Благословенного,

disvā cāhaṁ na jāneyyan”ti. и не распознал бы его, если бы увидел его».

Atha kho bhagavato etadahosi: И тогда мысль пришла Благословенному:

“mamañca khvāyaṁ kulaputto uddissa pabbajito. «Этот представитель клана оставил жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной под моим [учительством].

Yannūnassāhaṁ dhammaṁ deseyyan”ti. Что, если я научу его Дхамме?»

Atha kho bhagavā āyasmantaṁ pukkusātiṁ āmantesi: И тогда Благословенный обратился к достопочтенному Пуккусати так:

“dhammaṁ te, bhikkhu, desessāmi. «Монах, я научу тебя Дхамме.

Taṁ suṇāhi, sādhukaṁ manasi karohi; bhāsissāmī”ti. Слушай внимательно то, о чём я буду говорить».

“Evamāvuso”ti kho āyasmā pukkusāti bhagavato paccassosi. «Да, друг» – ответил достопочтенный Пуккусати.

Bhagavā etadavoca: Благословенный сказал следующее:

“‘Cha dhāturo ayaṁ, bhikkhu, puriso cha phassāyatano aṭṭhārasa manopavicāro caturādhiṭṭhāno; «Монах, эта личность состоит из шести элементов, шести сфер контакта, восемнадцати видов умственного исследования, и у неё есть четыре основания».

yattha ṭhitaṁ maññassavā nappavattanti, maññassave kho pana nappavattamāne muni santoti vuccati. Приливы измышления не накрывают того, кто стоит на этих [основаниях], а когда приливы измышления более не накрывают его, он зовётся умиротворённым мудрецом.

Paññaṁ nappamajjeyya, saccamanurakkheyya, cāgamanubrūheyya, santimeva so sikkheyyā’ti—Не стоит пренебрегать мудростью, стоит хранить истину, следует взращивать оставление, следует тренироваться для [обретения] покоя.

ayamuddeso dhātuvibhaṅgassa. Такова сводка разъяснения шести элементов.

‘Cha dhāturo ayaṁ, bhikkhu, puriso’ti—«Монах, эта личность состоит из шести элементов» –

iti kho panetaṁ vuttaṁ. Kiñcetaṁ paṭicca vuttaṁ? так было сказано. В отношении чего так было сказано?

Chayimā, bhikkhu, dhātuyo—Есть эти шесть элементов:

pathavīdhātu, āpodhātu, tejodhātu, vāyodhātu, ākāsadhātu, viññāṇadhātu. элемент земли, элемент воды, элемент огня, элемент воздуха, элемент пространства, элемент сознания.

‘Cha dhāturo ayaṁ, bhikkhu, puriso’ti—«Монах, эта личность состоит из шести элементов» –

iti yaṁ taṁ vuttaṁ, idametaṁ paṭicca vuttaṁ. в отношении этого так было сказано.

‘Cha phassāyatano ayaṁ, bhikkhu, puriso’ti—«Монах, эта личность состоит из шести сфер контакта» –

iti kho panetaṁ vuttaṁ. Kiñcetaṁ paṭicca vuttaṁ? так было сказано. В отношении чего так было сказано?

Cakkhusamphassāyatanaṁ, sotasamphassāyatanaṁ, ghānasamphassāyatanaṁ, jivhāsamphassāyatanaṁ, kāyasamphassāyatanaṁ, manosamphassāyatanaṁ. Есть сфера контакта глаза, сфера контакта уха, сфера контакта носа, сфера контакта языка, сфера контакта тела, сфера контакта ума.

‘Cha phassāyatano ayaṁ, bhikkhu, puriso’ti—«Монах, эта личность состоит из шести сфер контакта» –

iti yaṁ taṁ vuttaṁ, idametaṁ paṭicca vuttaṁ. в отношении этого так было сказано.

‘Aṭṭhārasa manopavicāro ayaṁ, bhikkhu, puriso’ti—«Монах, эта личность состоит из восемнадцати видов умственного исследования» –

iti kho panetaṁ vuttaṁ. Kiñcetaṁ paṭicca vuttaṁ? так было сказано. В отношении чего так было сказано?

Cakkhunā rūpaṁ disvā somanassaṭṭhāniyaṁ rūpaṁ upavicarati, domanassaṭṭhāniyaṁ rūpaṁ upavicarati, upekkhāṭṭhāniyaṁ rūpaṁ upavicarati; Видя форму глазом, человек исследует форму, порождающую радость, он исследует форму, порождающую грусть, он исследует форму, порождающую невозмутимость.

sotena saddaṁ sutvā …pe… Слыша ухом звук…

ghānena gandhaṁ ghāyitvā … Обоняя носом запах...

jivhāya rasaṁ sāyitvā … Пробуя языком вкус...

kāyena phoṭṭhabbaṁ phusitvā … Ощущая телом прикосновение...

manasā dhammaṁ viññāya somanassaṭṭhāniyaṁ dhammaṁ upavicarati, domanassaṭṭhāniyaṁ dhammaṁ upavicarati, upekkhāṭṭhāniyaṁ dhammaṁ upavicarati—Познавая умом умственный феномен, человек исследует умственный феномен, порождающий радость… грусть… невозмутимость.

iti cha somanassupavicārā, cha domanassupavicārā, cha upekkhupavicārā. «Монах, эта личность состоит из восемнадцати видов умственного исследования».

iti yaṁ taṁ vuttaṁ, idametaṁ paṭicca vuttaṁ. в отношении этого так было сказано.

‘Caturādhiṭṭhāno ayaṁ, bhikkhu, puriso’ti—«Монах, у этой личности есть четыре основания» –

iti kho panetaṁ vuttaṁ. Kiñcetaṁ paṭicca vuttaṁ? так было сказано. В отношении чего так было сказано?

Paññādhiṭṭhāno, saccādhiṭṭhāno, cāgādhiṭṭhāno, upasamādhiṭṭhāno. Есть основание мудрости, основание истины, основание оставления, основание покоя.

‘Caturādhiṭṭhāno ayaṁ, bhikkhu, puriso’ti—«Монах, у этой личности есть четыре основания» –

iti yaṁ taṁ vuttaṁ idametaṁ paṭicca vuttaṁ. в отношении этого так было сказано.

‘Paññaṁ nappamajjeyya, saccamanurakkheyya, cāgamanubrūheyya, santimeva so sikkheyyā’ti—«Не следует пренебрегать мудростью, следует хранить истину, следует взращивать оставление, следует тренироваться для [обретения] покоя» –

iti kho panetaṁ vuttaṁ. Kiñcetaṁ paṭicca vuttaṁ? так было сказано. В отношении чего так было сказано?

Kathañca, bhikkhu, paññaṁ nappamajjati? И как, монах, человек не пренебрегает мудростью?

Chayimā, bhikkhu, dhātuyo—Есть эти шесть элементов:

Katamā ca, bhikkhu, pathavīdhātu? И что такое элемент земли?

Pathavīdhātu siyā ajjhattikā siyā bāhirā. Элемент земли может быть либо внешним, либо внутренним.

Katamā ca, bhikkhu, ajjhattikā pathavīdhātu? И что такое внутренний элемент земли?

Yaṁ ajjhattaṁ paccattaṁ kakkhaḷaṁ kharigataṁ upādinnaṁ, seyyathidaṁ—Всё внутреннее, принадлежащее себе, являющееся твёрдым, затвердевшим, удерживаемое цеплянием, то есть:

kesā lomā nakhā dantā taco maṁsaṁ nhāru aṭṭhi aṭṭhimiñjaṁ vakkaṁ hadayaṁ yakanaṁ kilomakaṁ pihakaṁ papphāsaṁ antaṁ antaguṇaṁ udariyaṁ karīsaṁ, yaṁ vā panaññampi kiñci ajjhattaṁ paccattaṁ kakkhaḷaṁ kharigataṁ upādinnaṁ—волосы на голове, волосы на теле, ногти, зубы, кожа, плоть, сухожилия, кости, костный мозг, почки, сердце, печень, диафрагма, селезёнка, лёгкие, толстые кишки, тонкие кишки, содержимое желудка, фекалии, или что-либо иное внутреннее, принадлежащее себе, являющееся твёрдым, затвердевшим, удерживаемое цеплянием, –

ayaṁ vuccati, bhikkhu, ajjhattikā pathavīdhātu. это называется внутренним элементом земли.

Yā ceva kho pana ajjhattikā pathavīdhātu yā ca bāhirā pathavīdhātu pathavīdhāturevesā. И внутренний и внешний элементы земли – это просто лишь элемент земли.

‘Taṁ netaṁ mama nesohamasmi na meso attā’ti—evametaṁ yathābhūtaṁ sammappaññāya daṭṭhabbaṁ. И его следует видеть правильной мудростью в соответствии с действительностью: «Это не моё, я не таков, это не моё «я».

Evametaṁ yathābhūtaṁ sammappaññāya disvā pathavīdhātuyā nibbindati, pathavīdhātuyā cittaṁ virājeti. Когда кто-либо видит его в соответствии с действительностью правильной мудростью, он теряет очарованность элементом земли и делает ум беспристрастным по отношению к элементу земли.

Katamā ca, bhikkhu, āpodhātu? И что такое элемент воды?

Āpodhātu siyā ajjhattikā siyā bāhirā. Элемент воды может быть либо внутренним, либо внешним.

Katamā ca, bhikkhu, ajjhattikā āpodhātu? И что такое внутренний элемент воды?

Yaṁ ajjhattaṁ paccattaṁ āpo āpogataṁ upādinnaṁ seyyathidaṁ—Всё внутреннее, принадлежащее себе, являющееся жидким и водянистым, удерживаемое цеплянием, то есть:

pittaṁ semhaṁ pubbo lohitaṁ sedo medo assu vasā kheḷo siṅghāṇikā lasikā muttaṁ, yaṁ vā panaññampi kiñci ajjhattaṁ paccattaṁ āpo āpogataṁ upādinnaṁ—желчь, мокрота, гной, кровь, пот, жир, слёзы, кожное масло, слюна, слизь, суставная жидкость, моча, или что-либо иное внутреннее, принадлежащее себе, являющееся жидким, водянистым, удерживаемое цеплянием, –

ayaṁ vuccati, bhikkhu, ajjhattikā āpodhātu. Это называется внутренним элементом воды.

Yā ceva kho pana ajjhattikā āpodhātu yā ca bāhirā āpodhātu āpodhāturevesā. И внутренний и внешний элементы воды – это просто лишь элемент воды.

‘Taṁ netaṁ mama, nesohamasmi, na meso attā’ti—evametaṁ yathābhūtaṁ sammappaññāya daṭṭhabbaṁ. И его следует видеть правильной мудростью в соответствии с действительностью: «Это не моё, я не таков, это не моё «я».

Evametaṁ yathābhūtaṁ sammappaññāya disvā āpodhātuyā nibbindati, āpodhātuyā cittaṁ virājeti. Когда кто-либо видит его в соответствии с действительностью правильной мудростью, он теряет очарованность элементом воды и делает ум беспристрастным по отношению к элементу воды.

Katamā ca, bhikkhu, tejodhātu? И что такое элемент огня?

Tejodhātu siyā ajjhattikā siyā bāhirā. Элемент огня может быть либо внутренним, либо внешним.

Katamā ca, bhikkhu, ajjhattikā tejodhātu? И что такое внутренний элемент огня?

Yaṁ ajjhattaṁ paccattaṁ tejo tejogataṁ upādinnaṁ, seyyathidaṁ—Всё внутреннее, принадлежащее себе, являющееся горячим и жгучим, удерживаемое цеплянием, то есть:

yena ca santappati, yena ca jīrīyati, yena ca pariḍayhati, yena ca asitapītakhāyitasāyitaṁ sammā pariṇāmaṁ gacchati, yaṁ vā panaññampi kiñci ajjhattaṁ paccattaṁ tejo tejogataṁ upādinnaṁ—всё то, за счёт чего кто-либо согревается, стареет; всё употреблённое, и то, за счёт чего выпитое, съеденное, употреблённое, распробованное полностью переваривается; или что-либо иное внутреннее, принадлежащее себе, являющееся горячим и жгучим, удерживаемое цеплянием, –

ayaṁ vuccati, bhikkhu, ajjhattikā tejodhātu. это называется внутренним элементом огня.

Yā ceva kho pana ajjhattikā tejodhātu yā ca bāhirā tejodhātu tejodhāturevesā. И внутренний и внешний элементы огня – это просто лишь элемент огня.

Evametaṁ yathābhūtaṁ sammappaññāya disvā tejodhātuyā nibbindati, tejodhātuyā cittaṁ virājeti. Когда кто-либо видит его в соответствии с действительностью правильной мудростью, он теряет очарованность элементом огня и делает ум беспристрастным по отношению к элементу огня.

Katamā ca, bhikkhu, vāyodhātu? И что такое элемент воздуха?

Vāyodhātu siyā ajjhattikā siyā bāhirā. Элемент воздуха может быть либо внутренним, либо внешним.

Katamā ca, bhikkhu, ajjhattikā vāyodhātu? И что такое внутренний элемент воздуха?

Yaṁ ajjhattaṁ paccattaṁ vāyo vāyogataṁ upādinnaṁ, seyyathidaṁ—Всё внутреннее, принадлежащее себе, являющееся воздушным и ветреным, удерживаемое цеплянием, то есть:

uddhaṅgamā vātā adhogamā vātā kucchisayā vātā koṭṭhāsayā vātā aṅgamaṅgānusārino vātā assāso passāso iti, yaṁ vā panaññampi kiñci ajjhattaṁ paccattaṁ vāyo vāyogataṁ upādinnaṁ—восходящие ветры, нисходящие ветры, ветры в желудке, ветры в кишечнике, ветры, идущие по всем членам тела, вдохи и выдохи или что-либо иное внутреннее, принадлежащее себе, являющееся воздушным и ветреным, удерживаемое цеплянием, –

ayaṁ vuccati, bhikkhu, ajjhattikā vāyodhātu. это называется внутренним элементом воздуха.

Yā ceva kho pana ajjhattikā vāyodhātu yā ca bāhirā vāyodhātu vāyodhāturevesā. И внутренний и внешний элементы воздуха – это просто лишь элемент воздуха.

Evametaṁ yathābhūtaṁ sammappaññāya disvā vāyodhātuyā nibbindati, vāyodhātuyā cittaṁ virājeti. Когда кто-либо видит его в соответствии с действительностью правильной мудростью, он теряет очарованность элементом воздуха и делает ум беспристрастным по отношению к элементу воздуха.

Katamā ca, bhikkhu, ākāsadhātu? И что такое элемент пространства?

Ākāsadhātu siyā ajjhattikā siyā bāhirā. Элемент пространства может быть либо внутренним, либо внешним.

Katamā ca, bhikkhu, ajjhattikā ākāsadhātu? И что такое внутренний элемент пространства?

Yaṁ ajjhattaṁ paccattaṁ ākāsaṁ ākāsagataṁ upādinnaṁ, seyyathidaṁ—Всё внутреннее, принадлежащее себе, являющееся пространным и пространственным, удерживаемое цеплянием, то есть:

kaṇṇacchiddaṁ nāsacchiddaṁ mukhadvāraṁ yena ca asitapītakhāyitasāyitaṁ ajjhoharati, yattha ca asitapītakhāyitasāyitaṁ santiṭṭhati, yena ca asitapītakhāyitasāyitaṁ adhobhāgaṁ nikkhamati, yaṁ vā panaññampi kiñci ajjhattaṁ paccattaṁ ākāsaṁ ākāsagataṁ aghaṁ aghagataṁ vivaraṁ vivaragataṁ asamphuṭṭhaṁ maṁsalohitehi upādinnaṁ—ушные отверстия, ноздри, ротовая полость, и та [полость], куда проглатывается съеденное, выпитое, употреблённое, распробованное, и та [полость], где оно накапливается, и та [полость] снизу, откуда всё это выходит, или что-либо иное внутреннее, принадлежащее себе, являющееся пространным и пространственным, удерживаемое цеплянием, –

ayaṁ vuccati, bhikkhu, ajjhattikā ākāsadhātu. это называется внутренним элементом пространства.

Yā ceva kho pana ajjhattikā ākāsadhātu yā ca bāhirā ākāsadhātu ākāsadhāturevesā. И внутренний и внешний элементы пространства – это просто лишь элемент пространства.

Evametaṁ yathābhūtaṁ sammappaññāya disvā ākāsadhātuyā nibbindati, ākāsadhātuyā cittaṁ virājeti. Когда кто-либо видит его в соответствии с действительностью правильной мудростью, он теряет очарованность элементом пространства и делает ум беспристрастным по отношению к элементу пространства.

Athāparaṁ viññāṇaṁyeva avasissati parisuddhaṁ pariyodātaṁ. Затем [для рассмотрения] остаётся только сознание – чистое и яркое.

Tena ca viññāṇena kiṁ vijānāti? И что человек познаёт этим сознанием?

‘Sukhan’tipi vijānāti, ‘dukkhan’tipi vijānāti, ‘adukkhamasukhan’tipi vijānāti. Он познаёт: «[Это] приятно», он познаёт: «[Это] болезненно», он познаёт: «[Это] ни-приятно-ни-болезненно».

Sukhavedaniyaṁ, bhikkhu, phassaṁ paṭicca uppajjati sukhā vedanā. В зависимости от контакта, переживаемого как приятный, возникает приятное чувство.

So sukhaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘sukhaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti. Когда человек чувствует приятное чувство, он понимает: «Я чувствую приятное чувство».

‘Tasseva sukhavedaniyassa phassassa nirodhā yaṁ tajjaṁ vedayitaṁ sukhavedaniyaṁ phassaṁ paṭicca uppannā sukhā vedanā sā nirujjhati, sā vūpasammatī’ti pajānāti. Он понимает: «С прекращением этого самого контакта, переживаемого как приятный, соответствующее чувство – [то есть], приятное чувство, которое возникло в зависимости от этого контакта, переживаемого как приятный – прекращается и затухает».

Dukkhavedaniyaṁ, bhikkhu, phassaṁ paṭicca uppajjati dukkhā vedanā. В зависимости от контакта, переживаемого как болезненный, возникает болезненное чувство.

So dukkhaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘dukkhaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti. Когда человек чувствует болезненное чувство, он понимает: «Я чувствую болезненное чувство».

‘Tasseva dukkhavedaniyassa phassassa nirodhā yaṁ tajjaṁ vedayitaṁ dukkhavedaniyaṁ phassaṁ paṭicca uppannā dukkhā vedanā sā nirujjhati, sā vūpasammatī’ti pajānāti. Он понимает: «С прекращением этого самого контакта, переживаемого как болезненный, соответствующее чувство – [то есть], болезненное чувство, которое возникло в зависимости от этого контакта, переживаемого как болезненный – прекращается и затухает».

Adukkhamasukhavedaniyaṁ, bhikkhu, phassaṁ paṭicca uppajjati adukkhamasukhā vedanā. В зависимости от контакта, переживаемого как ни-приятный-ни-болезненный, возникает ни-приятное-ни-болезненное чувство.

So adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti. Когда человек чувствует ни-приятное-ни-болезненное чувство, он понимает: «Я чувствую ни-приятное-ни-болезненное чувство».

‘Tasseva adukkhamasukhavedaniyassa phassassa nirodhā yaṁ tajjaṁ vedayitaṁ adukkhamasukhavedaniyaṁ phassaṁ paṭicca uppannā adukkhamasukhā vedanā sā nirujjhati, sā vūpasammatī’ti pajānāti. Он понимает: «С прекращением этого самого контакта, переживаемого как ни-приятный-ни-болезненный, соответствующее чувство – [то есть], ни-приятное-ни-болезненное чувство, которое возникло в зависимости от этого контакта, переживаемого как ни-приятный-ни-болезненный – прекращается и затухает».

Seyyathāpi, bhikkhu, dvinnaṁ kaṭṭhānaṁ saṅghaṭṭā samodhānā usmā jāyati, tejo abhinibbattati, tesaṁyeva dvinnaṁ kaṭṭhānaṁ nānābhāvā vinikkhepā yā tajjā usmā sā nirujjhati, sā vūpasammati; Монах, подобно тому, как от контакта и трения двух палок для розжига порождается тепло, возникает огонь, а с отсоединением и разнесением этих двух палок для розжига соответствующее тепло прекращается и затухает –

evameva kho, bhikkhu, sukhavedaniyaṁ phassaṁ paṭicca uppajjati sukhā vedanā. точно также, в зависимости от контакта, переживаемого как приятный, возникает приятное чувство…

So sukhaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘sukhaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti.

‘Tasseva sukhavedaniyassa phassassa nirodhā yaṁ tajjaṁ vedayitaṁ sukhavedaniyaṁ phassaṁ paṭicca uppannā sukhā vedanā sā nirujjhati, sā vūpasammatī’ti pajānāti.

Dukkhavedaniyaṁ, bhikkhu, phassaṁ paṭicca uppajjati dukkhā vedanā.

So dukkhaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘dukkhaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti.

‘Tasseva dukkhavedaniyassa phassassa nirodhā yaṁ tajjaṁ vedayitaṁ dukkhavedaniyaṁ phassaṁ paṭicca uppannā dukkhā vedanā sā nirujjhati, sā vūpasammatī’ti pajānāti.

Adukkhamasukhavedaniyaṁ, bhikkhu, phassaṁ paṭicca uppajjati adukkhamasukhā vedanā.

So adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘adukkhamasukhaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti.

Athāparaṁ upekkhāyeva avasissati parisuddhā pariyodātā mudu ca kammaññā ca pabhassarā ca. И затем остаётся только невозмутимость – чистая и яркая, податливая, послушная, лучезарная.

Seyyathāpi, bhikkhu, dakkho suvaṇṇakāro vā suvaṇṇakārantevāsī vā ukkaṁ bandheyya, ukkaṁ bandhitvā ukkāmukhaṁ ālimpeyya, ukkāmukhaṁ ālimpetvā saṇḍāsena jātarūpaṁ gahetvā ukkāmukhe pakkhipeyya, tamenaṁ kālena kālaṁ abhidhameyya, kālena kālaṁ udakena paripphoseyya, kālena kālaṁ ajjhupekkheyya, taṁ hoti jātarūpaṁ sudhantaṁ niddhantaṁ nīhaṭaṁ ninnītakasāvaṁ mudu ca kammaññañca pabhassarañca, yassā yassā ca piḷandhanavikatiyā ākaṅkhati—yadi paṭṭikāya yadi kuṇḍalāya yadi gīveyyakāya yadi suvaṇṇamālāya tañcassa atthaṁ anubhoti; Представь, монах, как если бы умелый золотых дел мастер или его ученик подготовил печь, разогрел тигель, взял щипцами золото, положил его в тигель. Время от времени он обдувал бы его, время от времени брызгал на него водой, время от времени просто осматривал его. Тогда это золото стало бы очищенным, хорошо очищенным, безупречным, избавленным от окалины, мягким, податливым, и лучезарным. И тогда какое бы украшение ни задумал сделать мастер – золотую гирлянду, серьгу, ожерелье, или золотую цепь – золото может послужить этой цели.

evameva kho, bhikkhu, athāparaṁ upekkhāyeva avasissati parisuddhā pariyodātā mudu ca kammaññā ca pabhassarā ca. Точно также, монах, затем там остаётся только невозмутимость – чистая и яркая, податливая, послушная, лучезарная.

So evaṁ pajānāti: Он понимает так:

‘imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ ākāsānañcāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ. «Если бы я направил эту невозмутимость, такую чистую и яркую, к сфере безграничного пространства, и развивал бы свой ум соответствующе,

Evaṁ me ayaṁ upekkhā tannissitā tadupādānā ciraṁ dīghamaddhānaṁ tiṭṭheyya. тогда эта моя невозмутимость, поддерживаемая этой сферой, цепляющаяся к ней, осталась бы [там] на очень долгое время.

Imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ viññāṇañcāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ. Если бы я направил эту невозмутимость, такую чистую и яркую, к сфере безграничного сознания, и развивал бы свой ум соответствующе,

Imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ ākiñcaññāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ. «Если бы я направил эту невозмутимость, такую чистую и яркую, к сфере отсутствия всего, и развивал бы свой ум соответствующе,

Imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ nevasaññānāsaññāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ. Если бы я направил эту невозмутимость, такую чистую и яркую, к сфере ни восприятия-ни-не-восприятия, и развивал бы свой ум соответствующе,

Evaṁ me ayaṁ upekkhā tannissitā tadupādānā ciraṁ dīghamaddhānaṁ tiṭṭheyyā’ti. тогда эта моя невозмутимость, поддерживаемая этой сферой, цепляющаяся к ней, осталась бы [там] на очень долгое время.

So evaṁ pajānāti: Он понимает так:

‘imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ ākāsānañcāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ; «Если бы я направил эту невозмутимость, такую чистую и яркую, к сфере безграничного пространства, и развивал бы свой ум соответствующе,

saṅkhatametaṁ. то это было бы обусловленным.

Imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ viññāṇañcāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ; Если бы я направил эту невозмутимость, такую чистую и яркую, к сфере безграничного сознания, и развивал бы свой ум соответствующе...

saṅkhatametaṁ.

Imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ ākiñcaññāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ; сфере отсутствия всего...

saṅkhatametaṁ.

Imañce ahaṁ upekkhaṁ evaṁ parisuddhaṁ evaṁ pariyodātaṁ nevasaññānāsaññāyatanaṁ upasaṁhareyyaṁ, tadanudhammañca cittaṁ bhāveyyaṁ; сфере ни-восприятия-ни не-восприятия и развивал бы свой ум соответствующе,

saṅkhatametan’ti. то это было бы обусловленным.

So neva taṁ abhisaṅkharoti, na abhisañcetayati bhavāya vā vibhavāya vā. Он не формирует какого-либо условия, не порождает какого-либо намерения, склоняющегося либо к существованию, либо к несуществованию.

So anabhisaṅkharonto anabhisañcetayanto bhavāya vā vibhavāya vā na kiñci loke upādiyati, Поскольку он не формирует какого-либо условия, не порождает какого-либо намерения, склоняющегося либо к существованию, либо к несуществованию, он не цепляется ни к чему в этом мире.

anupādiyaṁ na paritassati, aparitassaṁ paccattaṁyeva parinibbāyati. Когда он не цепляется, он не взволнован. Когда он не взволнован, он лично достигает ниббаны.

‘Khīṇā jāti, vusitaṁ brahmacariyaṁ, kataṁ karaṇīyaṁ, nāparaṁ itthattāyā’ti pajānāti. Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более появления в каком-либо состоянии существования».

So sukhañce vedanaṁ vedeti, ‘sā aniccā’ti pajānāti, ‘anajjhositā’ti pajānāti, ‘anabhinanditā’ti pajānāti. Если он чувствует приятное чувство, он понимает: «Оно непостоянно». Он понимает: «Нет цепляния за него». Он понимает: «Нет наслаждения им».

Dukkhañce vedanaṁ vedeti, ‘sā aniccā’ti pajānāti, ‘anajjhositā’ti pajānāti, ‘anabhinanditā’ti pajānāti. Если он чувствует болезненное чувство, он понимает: «Оно непостоянно». Он понимает: «Нет цепляния за него». Он понимает: «Нет наслаждения им».

Adukkhamasukhañce vedanaṁ vedeti, ‘sā aniccā’ti pajānāti, ‘anajjhositā’ti pajānāti, ‘anabhinanditā’ti pajānāti. Если он чувствует ни-приятное-ни-болезненное чувство, он понимает: «Оно непостоянно». Он понимает: «Нет цепляния за него». Он понимает: «Нет наслаждения им».

So sukhañce vedanaṁ vedeti, visaṁyutto naṁ vedeti; Если он чувствует приятное чувство, он чувствует его, [будучи] отсоединённым [от него].

dukkhañce vedanaṁ vedeti, visaṁyutto naṁ vedeti; Если он чувствует болезненное чувство, он чувствует его, [будучи] отсоединённым [от него].

adukkhamasukhañce vedanaṁ vedeti, visaṁyutto naṁ vedeti. Если он чувствует ни-приятное-ни-болезненное чувство, он чувствует его, [будучи] отсоединённым [от него].

So kāyapariyantikaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘kāyapariyantikaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti, jīvitapariyantikaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘jīvitapariyantikaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti, Когда он чувствует чувство, заканчивающееся вместе с телом, он понимает: «Я чувствую чувство, заканчивающееся вместе с телом». Когда он чувствует чувство, заканчивающееся вместе с жизнью, он понимает: «Я чувствую чувство, заканчивающееся вместе с жизнью».

‘kāyassa bhedā paraṁ maraṇā uddhaṁ jīvitapariyādānā idheva sabbavedayitāni anabhinanditāni sītībhavissantī’ti pajānāti. Он понимает: «С распадом тела, с окончанием жизни, всё, что чувствуется, при отсутствии наслаждения в этом, прямо здесь и остынет».

Seyyathāpi, bhikkhu, telañca paṭicca vaṭṭiñca paṭicca telappadīpo jhāyati; Подобно тому, монах, как масляная лампа горит в зависимости от масла и фитиля,

tasseva telassa ca vaṭṭiyā ca pariyādānā aññassa ca anupahārā anāhāro nibbāyati; и с истощением масла и фитиля она гаснет из-за недостатка топлива,

evameva kho, bhikkhu, kāyapariyantikaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘kāyapariyantikaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti, jīvitapariyantikaṁ vedanaṁ vedayamāno ‘jīvitapariyantikaṁ vedanaṁ vedayāmī’ti pajānāti, точно также, монах, когда он чувствует чувство, заканчивающееся вместе с телом, он понимает: «Я чувствую чувство, заканчивающееся вместе с телом». Когда он чувствует чувство, заканчивающееся вместе с жизнью, он понимает: «Я чувствую чувство, заканчивающееся вместе с жизнью».

Tasmā evaṁ samannāgato bhikkhu iminā paramena paññādhiṭṭhānena samannāgato hoti. Так, обладая [этой мудростью], монах обладает высочайшим основанием мудрости.

Esā hi, bhikkhu, paramā ariyā paññā yadidaṁ—Ведь это, монах, высочайшая благородная мудрость, то есть,

sabbadukkhakkhaye ñāṇaṁ. знание уничтожения всех страданий.

Tassa sā vimutti sacce ṭhitā akuppā hoti. Его освобождение, основываясь на истине, непоколебимо.

Tañhi, bhikkhu, musā yaṁ mosadhammaṁ, taṁ saccaṁ yaṁ amosadhammaṁ nibbānaṁ. Ведь то, монах, что имеет обманчивую природу, является лживым. А то, что имеет не обманчивую природу, является истиной – ниббаной.

Tasmā evaṁ samannāgato bhikkhu iminā paramena saccādhiṭṭhānena samannāgato hoti. Так, обладая [этой истиной], монах обладает высочайшим основанием истины.

Etañhi, bhikkhu, paramaṁ ariyasaccaṁ yadidaṁ—Ведь это, монах, высочайшая благородная истина, то есть,

amosadhammaṁ nibbānaṁ. ниббана, имеющая не обманчивую природу.

Tasseva kho pana pubbe aviddasuno upadhī honti samattā samādinnā. Прежде, когда он был невежественен, он брал и принимал обретения.

Tyāssa pahīnā honti ucchinnamūlā tālāvatthukatā anabhāvaṅkatā āyatiṁ anuppādadhammā. Теперь же он отбросил их, срезал их под корень, сделал подобными обрубку пальмы, уничтожил так, что они более не смогут возникнуть в будущем.

Tasmā evaṁ samannāgato bhikkhu iminā paramena cāgādhiṭṭhānena samannāgato hoti. Так, обладая [этим оставлением], монах обладает высочайшим основанием оставления.

Eso hi, bhikkhu, paramo ariyo cāgo yadidaṁ—Ведь это, монах, высочайшее благородное оставление, то есть,

sabbūpadhipaṭinissaggo. оставление всех обретений.

Tasseva kho pana pubbe aviddasuno abhijjhā hoti chando sārāgo. Прежде, когда он был невежественен, он переживал алчность, желание, и жажду.

Svāssa pahīno hoti ucchinnamūlo tālāvatthukato anabhāvaṅkato āyatiṁ anuppādadhammo. Теперь же он отбросил их, срезал их под корень, сделал подобными обрубку пальмы, уничтожил так, что они более не смогут возникнуть в будущем.

Tasseva kho pana pubbe aviddasuno āghāto hoti byāpādo sampadoso. Прежде, когда он был невежественен, он переживал злобу, недоброжелательность, и ненависть.

Tasseva kho pana pubbe aviddasuno avijjā hoti sammoho. Прежде, когда он был невежественен, он переживал неведение и заблуждение.

Tasmā evaṁ samannāgato bhikkhu iminā paramena upasamādhiṭṭhānena samannāgato hoti. Так, обладая [этим покоем], монах обладает высочайшим основанием покоя.

Eso hi, bhikkhu, paramo ariyo upasamo yadidaṁ—Ведь это, монах, высочайший благородный покой, то есть,

rāgadosamohānaṁ upasamo. успокоение жажды, злобы, и заблуждения.

iti yaṁ taṁ vuttaṁ, idametaṁ paṭicca vuttaṁ. в отношении этого так было сказано.

‘Yattha ṭhitaṁ maññassavā nappavattanti, maññassave kho pana nappavattamāne muni santoti vuccatī’ti—«Приливы измышления не накрывают того, кто стоит на этих [основаниях], а когда приливы измышления более не накрывают его, он зовётся умиротворённым мудрецом» –

iti kho panetaṁ vuttaṁ. Kiñcetaṁ paṭicca vuttaṁ? так было сказано. В отношении чего так было сказано?

‘Asmī’ti, bhikkhu, maññitametaṁ, ‘ayamahamasmī’ti maññitametaṁ, ‘bhavissan’ti maññitametaṁ, ‘na bhavissan’ti maññitametaṁ, ‘rūpī bhavissan’ti maññitametaṁ, ‘arūpī bhavissan’ti maññitametaṁ, ‘saññī bhavissan’ti maññitametaṁ, ‘asaññī bhavissan’ti maññitametaṁ, ‘nevasaññīnāsaññī bhavissan’ti maññitametaṁ. Монах, «Я есть» – это измышление. «Я – это» – это измышление. «Я буду» – это измышление. «Меня не будет» – это измышление. «Я буду обладать формой» – это измышление. «Я буду бесформенным» – это измышление. «Я буду с восприятием» – это измышление. «Я буду без восприятия» – это измышление. «Я буду с ни восприятием, ни не-восприятием» – это измышление.

Maññitaṁ, bhikkhu, rogo maññitaṁ gaṇḍo maññitaṁ sallaṁ. Измышление – это болезнь, измышление – это опухоль, измышление – это дротик.

Sabbamaññitānaṁ tveva, bhikkhu, samatikkamā muni santoti vuccati. [Когда он] преодолел все измышления, монах, человек зовётся умиротворённым мудрецом.

Muni kho pana, bhikkhu, santo na jāyati, na jīyati, na mīyati, na kuppati, na piheti. Умиротворённый мудрец не рождается, не стареет, не умирает. Он не колеблется, он не томится.

Tañhissa, bhikkhu, natthi yena jāyetha, ajāyamāno kiṁ jīyissati, ajīyamāno kiṁ mīyissati, amīyamāno kiṁ kuppissati, akuppamāno kissa pihessati? Ведь в нём нет чего-либо, посредством чего он мог бы родиться [вновь где-либо]. Не рождаясь, как он может состариться? Не старея, как он может умереть? Не умирая, как он может колебаться? Не колеблясь, с чего он должен томиться?

iti yaṁ taṁ vuttaṁ, idametaṁ paṭicca vuttaṁ. в отношении этого так было сказано.

Imaṁ kho me tvaṁ, bhikkhu, saṅkhittena chadhātuvibhaṅgaṁ dhārehī”ti. Монах, запомни это краткое разъяснение шести элементов».

Atha kho āyasmā pukkusāti: И тогда достопочтенный Пуккусати подумал:

“satthā kira me anuppatto, sugato kira me anuppatto, sammāsambuddho kira me anuppatto”ti uṭṭhāyāsanā ekaṁsaṁ cīvaraṁ katvā bhagavato pādesu sirasā nipatitvā bhagavantaṁ etadavoca: «Воистину, [сам] Учитель пришёл ко мне! Высочайший пришёл ко мне! Полностью Просветлённый пришёл ко мне!» Тогда он поднялся со своего сиденья, закинул внешнее одеяние за плечо, упал в ноги Благословенному и сказал:

“accayo maṁ, bhante, accagamā yathābālaṁ yathāmūḷhaṁ yathāakusalaṁ, yohaṁ bhagavantaṁ āvusovādena samudācaritabbaṁ amaññissaṁ. «Уважаемый, я совершил проступок, ведь как неловкий и сбитый с толку глупец я позволил себе обратиться к Благословенному словом «друг».

Tassa me, bhante, bhagavā accayaṁ accayato paṭiggaṇhātu āyatiṁ saṁvarāyā”ti. Уважаемый, пусть Благословенный простит меня за мой проступок, который я [теперь] увидел таковым, чтобы в будущем [я себя] сдерживал [в этом]».

“Taggha tvaṁ, bhikkhu, accayo accagamā yathābālaṁ yathāmūḷhaṁ yathāakusalaṁ, yaṁ maṁ tvaṁ āvusovādena samudācaritabbaṁ amaññittha. «Вне сомнений, монах, ты совершил проступок, ведь как неловкий и сбитый с толку глупец ты позволил себе обратиться к Благословенному словом «друг».

Yato ca kho tvaṁ, bhikkhu, accayaṁ accayato disvā yathādhammaṁ paṭikarosi, taṁ te mayaṁ paṭiggaṇhāma. Но поскольку ты видишь свой проступок как проступок и исправляешь его в соответствии с Дхаммой, мы прощаем тебя.

Vuddhihesā, bhikkhu, ariyassa vinaye yo accayaṁ accayato disvā yathādhammaṁ paṭikaroti, āyatiṁ saṁvaraṁ āpajjatī”ti. Ведь это является ростом в Дисциплине Благородных – когда кто-либо видит проступок таковым и исправляет его в соответствии с Дхаммой, предпринимая воздержание [от совершения подобного] в будущем».

“Labheyyāhaṁ, bhante, bhagavato santike upasampadan”ti. «Уважаемый, я хотел бы получить высшее [монашеское] посвящение у Благословенного».

“Paripuṇṇaṁ pana te, bhikkhu, pattacīvaran”ti? «Но есть ли у тебя полный [набор в виде] чаши и одеяния, монах?»

“Na kho me, bhante, paripuṇṇaṁ pattacīvaran”ti. «Уважаемый, мой [наборе в виде] чаши и одеяния не полон».

“Na kho, bhikkhu, tathāgatā aparipuṇṇapattacīvaraṁ upasampādentī”ti. «Монах, Татхагаты не дают полное посвящение тому, чей [набор в виде] чаши и одеяния неполон».

Atha kho āyasmā pukkusāti bhagavato bhāsitaṁ abhinanditvā anumoditvā uṭṭhāyāsanā bhagavantaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā pattacīvarapariyesanaṁ pakkāmi. Тогда достопочтенный Пуккусати, восхитившись и возрадовавшись словам Благословенного, встал со своего сиденья, поклонился Благословенному, и ушёл в поисках чаши и одеяния, обойдя его с правой стороны.

Atha kho āyasmantaṁ pukkusātiṁ pattacīvarapariyesanaṁ carantaṁ vibbhantā gāvī jīvitā voropesi. И затем, по мере того как достопочтенный Пуккусати искал чашу и одеяние, бродячая корова убила его.

Atha kho sambahulā bhikkhū yena bhagavā tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdiṁsu. Ekamantaṁ nisinnā kho te bhikkhū bhagavantaṁ etadavocuṁ: И тогда несколько монахов отправились к Благословенному и, поклонившись ему, сели рядом и сказали:

“yo so, bhante, pukkusāti nāma kulaputto bhagavatā saṅkhittena ovādena ovadito so kālaṅkato. «Уважаемый, представитель клана Пуккусати, которому Благословенный дал краткое наставление, умер.

Tassa kā gati, ko abhisamparāyo”ti? Какова его участь? Каков его будущий удел?»

“Paṇḍito, bhikkhave, pukkusāti kulaputto paccapādi dhammassānudhammaṁ, na ca maṁ dhammādhikaraṇaṁ vihesesi. «Монахи, представитель клана Пуккусати был мудр. Он вступил на путь Дхаммы и не беспокоил меня истолкованием Дхаммы.

Pukkusāti, bhikkhave, kulaputto pañcannaṁ orambhāgiyānaṁ saṁyojanānaṁ parikkhayā opapātiko tattha parinibbāyī anāvattidhammo tasmā lokā”ti. С уничтожением пяти нижних оков представитель клана Пуккусати переродился спонтанно [в мире Чистых обителей] и там достигнет окончательной ниббаны, никогда более не возвращаясь из того мира [обратно в этот мир]».

Idamavoca bhagavā. Так сказал Благословенный.

Attamanā te bhikkhū bhagavato bhāsitaṁ abhinandunti. Монахи были довольны и восхитились словами Благословенного.

Dhātuvibhaṅgasuttaṁ niṭṭhitaṁ dasamaṁ.

Previous Next