Other Translations: Deutsch , English
From:
Majjhima Nikāya 37 Мадджхима Никая 37
Cūḷataṇhāsaṅkhayasutta Малое наставление об уничтожении жажды
Evaṁ me sutaṁ—Так я слышал.
ekaṁ samayaṁ bhagavā sāvatthiyaṁ viharati pubbārāme migāramātupāsāde. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи, в Восточном парке во дворце Мигараматы.
Atha kho sakko devānamindo yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ aṭṭhāsi. Ekamantaṁ ṭhito kho sakko devānamindo bhagavantaṁ etadavoca: И тогда Сакка, царь богов, отправился к Благословенному, поклонился ему, встал рядом и спросил:
“kittāvatā nu kho, bhante, bhikkhu saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimutto hoti accantaniṭṭho accantayogakkhemī accantabrahmacārī accantapariyosāno seṭṭho devamanussānan”ti? – Уважаемый, если говорить кратко, то каким образом монах освобождён в уничтожении жажды, является тем, кто достиг наивысшего окончания, наивысшей защиты от подневольности, наивысшей святой жизни, наивысшей цели, и является высочайшим среди богов и людей?
“Idha, devānaminda, bhikkhuno sutaṁ hoti: – Царь богов, вот монах услышал,
‘sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāyā’ti. что ни за что не стоит держаться.
Evañcetaṁ, devānaminda, bhikkhuno sutaṁ hoti: Когда монах услышал,
‘sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāyā’ti. что ни за что не стоит держаться,
So sabbaṁ dhammaṁ abhijānāti; sabbaṁ dhammaṁ abhiññāya sabbaṁ dhammaṁ parijānāti; sabbaṁ dhammaṁ pariññāya yaṁ kiñci vedanaṁ vedeti—то он напрямую знает всё. Напрямую познав всё, он полностью понимает всё. Полностью поняв всё, какое бы чувство он ни чувствовал – приятное, болезненное, ни-приятное-ни-болезненное,
sukhaṁ vā dukkhaṁ vā adukkhamasukhaṁ vā, so tāsu vedanāsu aniccānupassī viharati, virāgānupassī viharati, nirodhānupassī viharati, paṭinissaggānupassī viharati. он пребывает в созерцании непостоянства в этих чувствах, в созерцании угасания, в созерцании прекращения, в созерцании оставления.
So tāsu vedanāsu aniccānupassī viharanto, virāgānupassī viharanto, nirodhānupassī viharanto, paṭinissaggānupassī viharanto na kiñci loke upādiyati. Созерцая так, он не цепляется ни к чему в мире.
Anupādiyaṁ na paritassati, aparitassaṁ paccattaññeva parinibbāyati: Когда он не цепляется, он не взволнован. Когда он не взволнован, он лично достигает ниббаны.
‘khīṇā jāti, vusitaṁ brahmacariyaṁ, kataṁ karaṇīyaṁ, nāparaṁ itthattāyā’ti pajānāti. Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более появления в каком-либо состоянии существования».
Ettāvatā kho, devānaminda, bhikkhu saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimutto hoti accantaniṭṭho accantayogakkhemī accantabrahmacārī accantapariyosāno seṭṭho devamanussānan”ti. Если говорить кратко, то вот каким образом монах освобождён… является высочайшим среди богов и людей.
Atha kho sakko devānamindo bhagavato bhāsitaṁ abhinanditvā anumoditvā bhagavantaṁ abhivādetvā padakkhiṇaṁ katvā tatthevantaradhāyi. И тогда Сакка, царь богов, восхитившись и возрадовавшись словам Благословенного, поклонился Благословенному и, обойдя его с правой стороны, тут же исчез.
Tena kho pana samayena āyasmā mahāmoggallāno bhagavato avidūre nisinno hoti. И в то время достопочтенный Махамоггаллана сидел возле Благословенного.
Atha kho āyasmato mahāmoggallānassa etadahosi: Он подумал:
“kiṁ nu kho so yakkho bhagavato bhāsitaṁ abhisamecca anumodi udāhu no; «Постиг ли этот дух значение слов Благословенного, когда он возрадовался, или же нет?
yannūnāhaṁ taṁ yakkhaṁ jāneyyaṁ—Что, если я выясню, постиг он или нет?»
yadi vā so yakkho bhagavato bhāsitaṁ abhisamecca anumodi yadi vā no”ti?
Atha kho āyasmā mahāmoggallāno—seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya, pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evameva—pubbārāme migāramātupāsāde antarahito devesu tāvatiṁsesu pāturahosi. И тогда, подобно тому как сильный человек распрямил бы согнутую руку или согнул распрямлённую, достопочтенный Махамоггаллана исчез из дворца Мигараматы в Восточном парке и возник среди богов [небесного мира] Тридцати трёх.
Tena kho pana samayena sakko devānamindo ekapuṇḍarīke uyyāne dibbehi pañcahi tūriyasatehi samappito samaṅgībhūto paricāreti. И в то время Сакка, царь богов, был стократно снабжён и наделён пятью видами небесной музыки, и он наслаждался ей в парке Удовольствий Единственного Лотоса.
Addasā kho sakko devānamindo āyasmantaṁ mahāmoggallānaṁ dūratova āgacchantaṁ. Когда он издали увидел достопочтенного Махамоггаллану,
Disvāna tāni dibbāni pañca tūriyasatāni paṭippaṇāmetvā yenāyasmā mahāmoggallāno tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā āyasmantaṁ mahāmoggallānaṁ etadavoca: он оставил музыку, подошёл к достопочтенному Махамоггаллане и сказал ему:
“ehi kho, mārisa moggallāna, svāgataṁ, mārisa moggallāna. – Идёмте же, почтенный Моггаллана! Добро пожаловать, почтенный Моггаллана!
Cirassaṁ kho, mārisa moggallāna, imaṁ pariyāyaṁ akāsi yadidaṁ idhāgamanāya. Прошло немало времени, прежде чем почтенный Моггаллана нашёл возможность прийти сюда.
Nisīda, mārisa moggallāna, idamāsanaṁ paññattan”ti. Присаживайтесь, почтенный Могггалана, вот здесь приготовлено сиденье.
Nisīdi kho āyasmā mahāmoggallāno paññatte āsane. Достопочтенный Махамоггаллана сел на подготовленное сиденье,
Sakkopi kho devānamindo aññataraṁ nīcaṁ āsanaṁ gahetvā ekamantaṁ nisīdi. а Сакка выбрал [себе] более низкое сиденье и сел рядом.
Ekamantaṁ nisinnaṁ kho sakkaṁ devānamindaṁ āyasmā mahāmoggallāno etadavoca: Тогда достопочтенный Махамоггаллана спросил его:
“yathā kathaṁ pana kho, kosiya, bhagavā saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimuttiṁ abhāsi? – Косия, как Благословенный вкратце объяснил тебе освобождение в уничтожении жажды?
Sādhu mayampi etissā kathāya bhāgino assāma savanāyā”ti. Было бы хорошо, если бы мы могли также услышать это утверждение.
“Mayaṁ kho, mārisa moggallāna, bahukiccā bahukaraṇīyā—– Почтенный Моггаллана, мы так заняты, у нас так много дел,
appeva sakena karaṇīyena, api ca devānaṁyeva tāvatiṁsānaṁ karaṇīyena. и не только собственных, но также и дел богов Тридцати трёх.
Api ca, mārisa moggallāna, sussutaṁyeva hoti suggahitaṁ sumanasikataṁ sūpadhāritaṁ, yaṁ no khippameva antaradhāyati. Кроме того, почтенный Моггаллана, то, что было хорошо услышано, хорошо заучено, хорошо уловлено вниманием, хорошо запомнено, [теперь же] внезапно исчезло из нас.
Bhūtapubbaṁ, mārisa moggallāna, devāsurasaṅgāmo samupabyūḷho ahosi. Почтенный Моггаллана, как-то раз случилась война между богами и асурами.
Tasmiṁ kho pana, mārisa moggallāna, saṅgāme devā jiniṁsu, asurā parājiniṁsu. В той войне боги победили, а асуры были повержены.
So kho ahaṁ, mārisa moggallāna, taṁ saṅgāmaṁ abhivijinitvā vijitasaṅgāmo tato paṭinivattitvā vejayantaṁ nāma pāsādaṁ māpesiṁ. Когда я выиграл ту войну и вернулся с неё победителем, я построил дворец Веджаянты.
Vejayantassa kho, mārisa moggallāna, pāsādassa ekasataṁ niyyūhaṁ. Почтенный Моггаллана, у дворца Веджаянты сотня башен,
Ekekasmiṁ niyyūhe satta satta kūṭāgārasatāni. в каждой башне семьсот верхних покоев,
Ekamekasmiṁ kūṭāgāre satta satta accharāyo. в каждом верхнем покое по семь нимф,
Ekamekissā accharāya satta satta paricārikāyo. и у каждой нимфы по семь дев.
Iccheyyāsi no tvaṁ, mārisa moggallāna, vejayantassa pāsādassa rāmaṇeyyakaṁ daṭṭhun”ti? Хотели бы вы взглянуть на великолепие дворца Веджаянты, почтенный Моггаллана?
Adhivāsesi kho āyasmā mahāmoggallāno tuṇhībhāvena. Достопочтенный Моггаллана молча согласился.
Atha kho sakko ca devānamindo vessavaṇo ca mahārājā āyasmantaṁ mahāmoggallānaṁ purakkhatvā yena vejayanto pāsādo tenupasaṅkamiṁsu. И тогда Сакка, царь богов, а также небесный царь Вессавана, отправились во дворец Веджаянты во главе с достопочтенным Махамоггалланой.
Addasaṁsu kho sakkassa devānamindassa paricārikāyo āyasmantaṁ mahāmoggallānaṁ dūratova āgacchantaṁ; Когда девы Сакки увидели издали достопочтенного Махамоггаллану,
disvā ottappamānā hirīyamānā sakaṁ sakaṁ ovarakaṁ pavisiṁsu. они смутились, застыдились и разбежались по своим комнатам.
Seyyathāpi nāma suṇisā sasuraṁ disvā ottappati hirīyati; Подобно тому как невестка приходит в смущение и стыд при виде своего свёкра,
evameva sakkassa devānamindassa paricārikāyo āyasmantaṁ mahāmoggallānaṁ disvā ottappamānā hirīyamānā sakaṁ sakaṁ ovarakaṁ pavisiṁsu. точно также, когда девы Сакки увидели издали достопочтенного Махамоггаллану, они смутились, застыдились и разбежались по своим комнатам.
Atha kho sakko ca devānamindo vessavaṇo ca mahārājā āyasmantaṁ mahāmoggallānaṁ vejayante pāsāde anucaṅkamāpenti anuvicarāpenti: Тогда Сакка, царь богов, и небесный царь Вессавана повсюду провели [его] и показали достопочтенному Махамоггаллане [весь] дворец Веджаянты:
“idampi, mārisa moggallāna, passa vejayantassa pāsādassa rāmaṇeyyakaṁ; – Посмотрите, почтенный Махамоггаллана, на это великолепие дворца Веджаянты!
idampi, mārisa moggallāna, passa vejayantassa pāsādassa rāmaṇeyyakan”ti. Посмотрите, почтенный Махамоггаллана, на это великолепие дворца Веджаянты!
“Sobhati idaṁ āyasmato kosiyassa, yathā taṁ pubbe katapuññassa. – Это делает честь почтенному Косии как тому, кто прежде совершал заслуги.
Manussāpi kiñcideva rāmaṇeyyakaṁ disvā evamāhaṁsu: И когда человеческие существа видят что-либо приятное, они говорят:
‘sobhati vata bho yathā devānaṁ tāvatiṁsānan’ti. «Это делает честь богам [мира] Тридцати трёх!»
Tayidaṁ āyasmato kosiyassa sobhati, yathā taṁ pubbe katapuññassā”ti. Это делает честь почтенному Косии как тому, кто прежде совершал заслуги.
Atha kho āyasmato mahāmoggallānassa etadahosi: И затем достопочтенный Махамоггаллана подумал так:
“atibāḷhaṁ kho ayaṁ yakkho pamatto viharati. «Этот дух живёт слишком уж беспечно.
Yannūnāhaṁ imaṁ yakkhaṁ saṁvejeyyan”ti. Что, если я пробужу в нём ощущение безотлагательности [духовной жизни]?»
Atha kho āyasmā mahāmoggallāno tathārūpaṁ iddhābhisaṅkhāraṁ abhisaṅkhāsi yathā vejayantaṁ pāsādaṁ pādaṅguṭṭhakena saṅkampesi sampakampesi sampavedhesi. И тогда достопочтенный Махамоггаллана сотворил такое чудо посредством сверхъестественных сил, что носком своей ступни заставил дворец Веджаянты содрогнуться, затрястись и зашататься.
Atha kho sakko ca devānamindo, vessavaṇo ca mahārājā, devā ca tāvatiṁsā acchariyabbhutacittajātā ahesuṁ: И тогда Сакка, небесный царь Вессавана, и боги Тридцати трёх преисполнились удивления и изумления и сказали [друг другу]:
“acchariyaṁ vata, bho, abbhutaṁ vata, bho. «Как удивительно, господа! В самом деле, как поразительно, господа!
Samaṇassa mahiddhikatā mahānubhāvatā, yatra hi nāma dibbabhavanaṁ pādaṅguṭṭhakena saṅkampessati sampakampessati sampavedhessatī”ti. Какой силой и могуществом обладает [этот] отшельник, что носком своей ступни он делает так, что небесная обитель содрогается, сотрясается, шатается!»
Atha kho āyasmā mahāmoggallāno sakkaṁ devānamindaṁ saṁviggaṁ lomahaṭṭhajātaṁ viditvā sakkaṁ devānamindaṁ etadavoca: И когда достопочтенный Махамоггаллана понял, что в Сакке, царе богов, пробудилось ощущение безотлагательности, да так, что у того волосы встали дыбом, он спросил:
“yathā kathaṁ pana kho, kosiya, bhagavā saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimuttiṁ abhāsi? «Косия, так как Благословенный вкратце объяснил тебе освобождение в уничтожении жажды?
Sādhu mayampi etissā kathāya bhāgino assāma savanāyā”ti. Было бы хорошо, если бы мы могли также услышать это утверждение.
“Idhāhaṁ, mārisa moggallāna, yena bhagavā tenupasaṅkamiṁ; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ aṭṭhāsiṁ. Ekamantaṁ ṭhito kho ahaṁ, mārisa moggallāna, bhagavantaṁ etadavocaṁ: – Почтенный Моггаллана, я отправился к Благословенному, поклонился ему, встал рядом и сказал:
‘kittāvatā nu kho, bhante, bhikkhu saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimutto hoti accantaniṭṭho accantayogakkhemī accantabrahmacārī accantapariyosāno seṭṭho devamanussānan’ti? «Уважаемый, если говорить кратко, то каким образом монах освобождён… является высочайшим среди богов и людей?»
Evaṁ vutte, mārisa moggallāna, bhagavā maṁ etadavoca: Когда так было сказано, почтенный Моггаллана, Благословенный сказал мне:
‘idha, devānaminda, bhikkhuno sutaṁ hoti: «Царь богов, вот монах услышал,
“sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāyā”ti. что ни за что не стоит держаться.
Evañcetaṁ, devānaminda, bhikkhuno sutaṁ hoti Когда монах услышал,
“sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāyā”ti. что ни за что не стоит держаться,
So sabbaṁ dhammaṁ abhijānāti, sabbaṁ dhammaṁ abhiññāya sabbaṁ dhammaṁ parijānāti, sabbaṁ dhammaṁ pariññāya yaṁ kiñci vedanaṁ vedeti sukhaṁ vā dukkhaṁ vā adukkhamasukhaṁ vā. то он напрямую знает всё. Напрямую познав всё, он полностью понимает всё. Полностью поняв всё, какое бы чувство он ни чувствовал – приятное, болезненное, ни-приятное-ни-болезненное,
So tāsu vedanāsu aniccānupassī viharati, virāgānupassī viharati, nirodhānupassī viharati, paṭinissaggānupassī viharati. он пребывает в созерцании непостоянства в этих чувствах, в созерцании угасания, в созерцании прекращения, в созерцании оставления.
So tāsu vedanāsu aniccānupassī viharanto, virāgānupassī viharanto, nirodhānupassī viharanto, paṭinissaggānupassī viharanto na kiñci loke upādiyati, Созерцая так, он не цепляется ни к чему в мире.
anupādiyaṁ na paritassati, aparitassaṁ paccattaññeva parinibbāyati: Когда он не цепляется, он не взволнован. Когда он не взволнован, он лично достигает ниббаны.
“khīṇā jāti, vusitaṁ brahmacariyaṁ, kataṁ karaṇīyaṁ, nāparaṁ itthattāyā”ti pajānāti. Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более появления в каком-либо состоянии существования».
Ettāvatā kho, devānaminda, bhikkhu saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimutto hoti accantaniṭṭho accantayogakkhemī accantabrahmacārī accantapariyosāno seṭṭho devamanussānan’ti. Если говорить кратко, то вот каким образом монах освобождён… является высочайшим среди богов и людей.
Evaṁ kho me, mārisa moggallāna, bhagavā saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimuttiṁ abhāsī”ti. Вот как Благословенный вкратце объяснил мне освобождение в уничтожении жажды, почтенный Моггаллана.
Atha kho āyasmā mahāmoggallāno sakkassa devānamindassa bhāsitaṁ abhinanditvā anumoditvā—seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṁ vā bāhaṁ pasāreyya, pasāritaṁ vā bāhaṁ samiñjeyya; evameva—devesu tāvatiṁsesu antarahito pubbārāme migāramātupāsāde pāturahosi. И тогда достопочтенный Махамоггаллана восхитился и возрадовался словам Сакки, царя богов. И затем, подобно тому как сильный человек распрямил бы согнутую руку или согнул распрямлённую, он исчез из [мира] богов Тридцати трёх и возник в Восточном парке во дворце Мигараматы.
Atha kho sakkassa devānamindassa paricārikāyo acirapakkante āyasmante mahāmoggallāne sakkaṁ devānamindaṁ etadavocuṁ: И затем, вскоре после того как достопочтенный Махамоггаллана ушёл, слуги Сакки, царя богов, спросили его:
“eso nu te, mārisa, so bhagavā satthā”ti? – Почтенный, это был твой учитель, Благословенный?
“Na kho me, mārisa, so bhagavā satthā. – Нет, почтенные, это был не мой учитель, Благословенный.
Sabrahmacārī me eso āyasmā mahāmoggallāno”ti. Это был один из моих товарищей по святой жизни, достопочтенный Махамоггаллана
“Lābhā te, mārisa, suladdhaṁ te, mārisa – Почтенный, какое благо для тебя,
yassa te sabrahmacārī evaṁmahiddhiko evaṁmahānubhāvo. что твой товарищ по святой жизни столь силён и могущественен!
Aho nūna te so bhagavā satthā”ti. И уж, наверное, куда более [силён и могущественен] твой учитель, Благословенный!
Atha kho āyasmā mahāmoggallāno yena bhagavā tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā bhagavantaṁ abhivādetvā ekamantaṁ nisīdi. Ekamantaṁ nisinno kho āyasmā mahāmoggallāno bhagavantaṁ etadavoca: Затем достопочтенный Махамоггаллана подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и спросил:
“abhijānāti no, bhante, bhagavā ahu ñātaññatarassa mahesakkhassa yakkhassa saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimuttiṁ bhāsitā”ti? – Уважаемый, помнит ли Благословенный краткое утверждение об освобождении в уничтожении жажды, [обращённое] одному из знаменитых духов с большой свитой?
“Abhijānāmahaṁ, moggallāna, idha sakko devānamindo yenāhaṁ tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā maṁ abhivādetvā ekamantaṁ aṭṭhāsi. Ekamantaṁ ṭhito kho, moggallāna, sakko devānamindo maṁ etadavoca: “– Помню, Моггаллана. Сакка, царь богов, пришёл ко мне, поклонился мне, встал рядом и спросил:
‘kittāvatā nu kho, bhante, bhikkhu saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimutto hoti accantaniṭṭho accantayogakkhemī accantabrahmacārī accantapariyosāno seṭṭho devamanussānan’ti.
Evaṁ vutte, ahaṁ, moggallāna, sakkaṁ devānamindaṁ etadavocaṁ
‘idha devānaminda, bhikkhuno sutaṁ hoti
“sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāyā”ti.
Evaṁ cetaṁ, devānaminda, bhikkhuno sutaṁ hoti
“sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāyā”ti.
So sabbaṁ dhammaṁ abhijānāti, sabbaṁ dhammaṁ abhiññāya sabbaṁ dhammaṁ parijānāti, sabbaṁ dhammaṁ pariññāya yaṁ kiñci vedanaṁ vedeti sukhaṁ vā dukkhaṁ vā adukkhamasukhaṁ vā.
So tāsu vedanāsu aniccānupassī viharati, virāgānupassī viharati, nirodhānupassī viharati, paṭinissaggānupassī viharati.
So tāsu vedanāsu aniccānupassī viharanto, virāgānupassī viharanto, nirodhānupassī viharanto,
paṭinissaggānupassī viharanto na kiñci loke upādiyati,
anupādiyaṁ na paritassati, aparitassaṁ paccattaññeva parinibbāyati:
“khīṇā jāti, vusitaṁ brahmacariyaṁ, kataṁ karaṇīyaṁ, nāparaṁ itthattāyā”ti pajānāti.
Ettāvatā kho, devānaminda, bhikkhu saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimutto hoti accantaniṭṭho accantayogakkhemī accantabrahmacārī accantapariyosāno seṭṭho devamanussānan’ti.
Evaṁ kho ahaṁ, moggallāna, abhijānāmi sakkassa devānamindassa saṅkhittena taṇhāsaṅkhayavimuttiṁ bhāsitā”ti. Вот как я припоминаю краткое объяснение освобождения в уничтожении жажды Сакке, царю богов.
Idamavoca bhagavā. Так сказал Благословенный.
Attamano āyasmā mahāmoggallāno bhagavato bhāsitaṁ abhinandīti. Достопочтенный Махамоггаллана был доволен и восхитился словами Благословенного.
Cūḷataṇhāsaṅkhayasuttaṁ niṭṭhitaṁ sattamaṁ.